Парадигмы субъектности

Достаточно трудно понять, какой патологический механизм работает во время превращения мысли, имеющей оттенок чужеродности, в слышимый голос. Это, правда, обычно не такой слышимый голос, как реальные слышимые голоса вокруг: это голос, который звучит как бы внутри головы, он не проецируется наружу и не путается с настоящими голосами. Это получило специальное название «псевдогаллюцинации». Однако же псевдогаллюцинации — это все-таки голоса, и хоть как-то, но они звучат. Они не равняются просто мыслям. Одна из статей, посвященных природе голосов, характерно называется «Шепот мыслей» (Murmur of thoughts)[69]. По намекам, которые даны в ней и в других подобных статьях, мы можем сделать вывод, что при псевдогаллюцинациях нарушается не только чувство Я, но и общая устойчивость мышления — мышление становится настолько незащищенным, что даже молчаливые мысли начинают шуршать, шептаться. Здесь уместно было бы вспомнить учение Выготского о том, что вообще всякое мышление изначально является звучащим, исходно это речь. Речь впоследствии интериоризуется и перестает звучать. Но это как бы специальный тормозной механизм, который работает на подавление звучащего характера мышления и который, естественно, может нарушаться.

Таким образом, в случае голосов соединяются два патологических механизма — ослабление Я и усиление (= ослабление торможения) звучащего характера мышления.

Особо обращает на себя внимание еще одна задача, которую ставят перед собой феноменологические психиатры. Как уже было сказано выше, главный смысл феноменологической работы в психиатрии заключается в том, чтобы найти одно центральное нарушение, первичное поражение, и психологически понятным образом вывести из него остальные симптомы как следствие. Мы видим, что центральным поражением при шизофрении является поражение базового Я.

Как видоизменяются при этом остальные уровни Я? Можно было бы предполагать, что они должны так же ослабляться, однако это не так. Одной из характерных черт шизофренического сознания является так называемая гиперрефлексивность. Рефлексивное Я — это Я второго или даже третьего уровня. Можно сделать предположение, что смещается как бы центр Я с низших уровней на высшие: минимальное Я ослабевает, а рефлексивное, напротив, усиливается. Минимальное Я мы отождествляли с трансцендентальным единством апперцепции — оно не зависит от опыта, оно формально. Рефлексивное же Я включает в себя опыт, это эмпирическое единство апперцепции. Здесь ТЕА отождествляется с низшим уровнем, а эмпирическое — с высшим, но не следует, конечно, понимать эти слова буквально. «Сборка» субъекта перемещается на менее эффективные высшие эмпирические уровни, когда он буквально сознательно заставляет себя думать, что он есть он. Более того, в результате ослабления базового Я высшие рефлексивные уровни Я приобретают характер не только гипетрофированности, но и чуждости, навязанности. Возможно, навязанной рефлексией являются хорошо известные при вербальных галлюцинациях комментирующие голоса. Возможно также, что смещение центра с низших уровней Я на высшие носит компенсаторный характер. Тогда мы можем сказать, что поражение Я не обязательно ведет к его ослаблению на всех уровнях, но скорее к нарушению структуры взаимодействия между различными уровнями Я: непосредственное переживание Я ослабляется, контроль за мыслями ослабляется, а рефлексия, наоборот, делается особенно интенсивной, вплоть до навязчивости.

Еще более сложным следует назвать нарушение структуры Я при бреде с галлюцинациями. Это так называемая параноидальная форма шизофрении, а также хроническое бредовое расстройство. Схема Парнаса заставляет выделить при этом нарушении два уровня даже в самом базовом Я. Дело в том, что трансцендентальное единство апперцепции при связном, систематизированном бреде может не нарушаться либо его нарушение заключаться не в ослаблении. Такие больные, как правило, хорошо отдают себе отчет в собственном существовании, более того, зачастую они бывают весьма убедительны в общении с другими людьми, у них нет характерного для больных с ослабленным Я избегания социума, нарушения эмоциональных связей, замыкания в себе. Они не акцентируют собственную незащищенность, напротив, иногда настроены решительно. Мы можем сделать вывод, что единство апперцепции у них присутствует, независимо от того, что их мышление неадекватно.