Парадокс и контрпарадокс. Новая модель терапии семьи, вовлеченной в шизофреническое взаимодействие

По нашему опыту, в конце первого сеанса полезно, а часто даже необходимо давать предписание, особенно для семей с детьми-психотиками. Иногда мы даем предписание, которое на первый взгляд кажется совершенно незначащим. При этом мы преследуем различные цели:

1) обозначение контекста как терапевтического;

2) провоцирование ответной реакции семьи, обозначающей согласие и желание включиться в терапию;

3) ограничение поля наблюдения;

4) задание структуры следующего сеанса.

Первая задача, а именно обозначение контекста как терапевтического, имеет принципиальное значение, поскольку такого рода семьи склонны дисквалифицировать терапевтический характер контекста. Это бывает как с разговорчивыми и "социабельными" семьями, которые ведут себя на сеансе словно в гостях, так и с молчаливыми и замкнутыми.

Мы имели дело с одной такой "коммуникабельной" семьей из "высшего общества". Она выделялась своей способностью к фантазированию и умением на каждом сеансе по-новому и весьма изобретательно дисквалифицировать терапию. Начало первого сеанса, когда члены этой семьи реагировали на попытки терапевтов как-то к ним подступиться хихиканьем и взрывами смеха, остроумными шутками и игрой слов, вполне можно было бы описать под заголовком: "Типичное послеобеденное времяпрепровождение в клубе".

В начале второго сеанса, несколько приутихшие после вмешательства, произведенного терапевтами в конце предыдущего сеанса, они тем не менее преуспели в дисквалификации контекста путем постановки серии вопросов относительно идеального веса и диеты идентифицированного пациента, немного полноватой девушки-подростка. Это второе смещение контекста мы могли бы обозначить как "Дружеский разговор с диетологами Маргариты".

Начало третьего сеанса было еще более фантастическим. В течение десяти минут семья подробно, во всех деталях, обсуждала, следует ли посетить предстоящие похороны родственника в Лигурии. Мы назвали это "Конференция по поводу похоронных обычаев и традиций Лигурии".

Как мы уже высказались выше, сдержанная и замкнутая семья также способна дисквалифицировать ситуацию терапии. Ее поведение на первом сеансе выглядит, как правило, следующим образом. Члены семьи сидят кучкой в напряженных позах, устремив вопросительные взгляды на терапевтов. Их общая установка – ожидание и вопрос: "Вот мы здесь, что мы теперь должны делать?" Внешнему наблюдателю никогда бы не пришло в голову, что это они, а не терапевты инициировали данную встречу. Их молчание и невербальные сигналы совершенно недвусмысленны: "Мы были столь милы, что приняли ваше приглашение, и вот теперь мы здесь и хотим услышать чего вы от нас хотите".

Опыт научил нас, что любая интерпретация этой позиции семьи вызывает в ответ изумление, отрицание и дисквалификацию. Более того, попытавшись обсудить это поведение, мы неизбежно наткнулись бы на критические и моралистические разглагольствования. Напротив, простое и хорошо продуманное предписание, сформированное на основе навязчивых повторов, наблюдавшихся в течение сеанса, позволяет нам, с одной стороны, избежать критических и моралистических разглагольствований, а с другой – переопределить возникшие отношения как терапевтические.

Вдобавок, таким путем достигаются цели, указанные нами под номерами три и четыре: предписание ведет к ограничению поля наблюдения и определяет "формат" на следующем сеансе.

При работе с некоторыми разговорчивыми семьями существует опасность, что второй сеанс будет точным повторением первого, как если бы семья уже сказала все важное и может лишь повторяться. Получив предписание, члены семьи на следующем сеансе вынуждены каким-то образом о нем упоминать.

В качестве примера мы можем привести случай семьи из трех человек – родителей и 10-летней дочери с психотическим поведением, начавшимся на четвертом году жизни. Хотя девочка в течение трех лет регулярно посещала специальную школу, ее до сих пор не приняли в первый класс обычной школы. На первом сеансе терапевты наблюдали повторяющийся феномен: как только они задавали девочке вопрос, мать тут же отвечала вместо нее. Без всяких комментариев терапевтов по этому поводу родители спонтанно объяснили: их дочь не может отвечать на вопросы, потому что она не в состоянии составлять предложения, а способна произносить лишь отдельные слова. В конце сеанса терапевты дали каждому из родителей блокнот с предписанием: в течение недели очень тщательно и подробно записывать (каждому в своем блокноте) все высказывания ребенка. Им было сказано, что важно ничего не упустить: даже единственный пропуск поставит терапию под угрозу.

Это предписание преследовало следующие цели:

1) убедиться в готовности родителей выполнять предписания;

2) дать маленькой девочке новый опыт в ситуации, когда ее выслушивают и дают возможность закончить предложение (родители, стремящиеся записать каждое ее слово, не станут ее перебивать);

3) собрать для терапевтов важный материал;

4) построить следующий сеанс на чтении блокнотов, исключив тем самым бессмысленную повторяющуюся болтовню.