Парадокс Вигнера

К тому же, чувства к русской княжне оглушили его, как залп корабельной пушки, установленной на струге. Что произошло после прикосновения ведьмы? Эти вопросы не давали парню покоя. Пытаясь ответить на них, он неожиданно обнаружил ещё одну удивительную способность, вдруг появившуюся у него на второй день — видеть то, что находится сзади него, не поворачивая головы. Спустя час, Кондратий с удивлением понял, что эта его способность имеет ещё одну возможность — он видит также гладь реки, как будто смотрит на неё, находясь у свисающего с борта якоря. Странно, он может наблюдать даже, как нос струга рассекает воды Дона при движении.

Вечером того же дня, Кондратий поставил судно на якорь, искупался в холодной воде, как обычно и зашёл в свою каюту. Он вёл себя настороженно, парня пугала мысль, что изменения, происходящие с ним, заметили казаки и отец-атаман. Как объяснить им то, чего он сам не понимает? К его удивлению, гребцы, отец и все находящиеся на струге казаки не замечали ни этих изменений, ни удручённого состояния парня. Минули сутки после появления ведьмы, и казаки быстро привыкли к «новому» диалекту Кондратия, воспринимая его, как фарс перед княжной.

— Сын, матрю тваю татарку, — спросил отец, когда парень, содрогающийся от холода после купания, вылез на нижнюю палубу, — ты признайси хочь мяне, бате сваму, как эт табе удалося быстро навчиться гутарить по-московитски? Форс, конешна, для девки-княжны! Я гляжу ей ет нравитися, но как можно так быстро-то спаганить казащий язык?

— Батя, отчаливай от меня! — дерзил вопросу Кондратий, — научился я и хорошо, значит!

— Ах ты выползынь змеинай, — замахнулся на сына плетью атаман, — ишь удумал щаго, с батьком грубиянить? Я табе зараз так отщалю, што на век упомнишь поганец эдакай…. Ты поглянь на ентого патинца — токма вылупился, а уж хвост страется распушшать!

Атаман хлестнул Кондратия за его неуважение к родителю плетью, а тот даже обрадовался, отец не спросил его о том, что происходит с сыном? Парень шмыгнул в свою каюту, а Черкашенин минут пять ещё ругал его и грозился вывести на Круг по приезду, чтобы принародно «сняти портки, заголить зад» инаказать за неуважение родителя, к тому же войскового атамана. Надев выходную одежду, Кондратий поспешил к двери каюты Мирославы, чтобы встретить ее и провести на свидание. Он дождался любимую и вновь повёл ее на верхнюю палубу, гулять больше было негде.

— Любимая моя, Мирославушка! — нежно произнёс Кондратий, когда молодые люди вновь уселись на ящик, — я сегодня обнаружил случайно, что вижу всё сзади себя и даже больше! Могу сверху смотреть одновременно и видеть, что находится за преградой….

— Хочешь рассмешить меня, солнышко моё? — улыбаясь, отреагировала княжна, — считай, у тебя получилось!

Мирослава рассмеялась звонким и мелодичным смехом. Сначала это Кондратия огорчило, но подумав, он понял, что девушка также не замечает в нём перемен. Это обрадовало парня, он боялся, что своим удручённым состоянием вызовет подозрения. Могут подумать, что он превратился в колдуна, после того, как ведьма одарила его перстами. А может быть действительно, он стал ведьмаком, как называли колдунов на Дону? И эти изменения, происходящие с ним не случайны? В тот вечер он даже не подозревал, что изменения только начались. Кондратий любовался красотой Мирославы, не решаясь обнять девушку, ему хватало того, что она позволяла держать её за руку.

Парню вспомнилась его юность, когда он, ещё босоногий подросток в холщёвых штанах, целовался вечером у плетня с Федоськой Баклановой, своей ровесницей. Тогда это казалось просто, он даже шлёпнул слегка девку по ягодицам и будто нечаянно прикоснулся к ее груди. Она обиделась, но ненадолго и спустя минуту вновь щебетала с Кондратием. Это были уже не детские отношения, фигура Федоськи оформилась, как у взрослой девушки, она носила длинную косу, уложенную под платком, а у Кондратия на верхней губе появились чёрные усы. Её отец, сотник Фрол Бакланов, узнав про это, подкараулил их однажды и гнал по улице, стегая обеих плетью. Но сейчас с Мирославой, Кондратий даже подумать, не смел, чтобы обидеть княжну своей несдержанностью и тягой к противоположному полу.

— Милый мой, Кондратушка, — нежным голосочком молвила Мирослава, как будто знала, что Кондратий вспомнил о своей юности, — расскажи мне, как ты рос, и была ли у тебя девушка?

— Рос, как все! — ответил Кондратий, — у нас у казаков все равны, и сын атаманский, и рядового казака. С малых лет дети помогают родителям вести хозяйство, девчонки стараются справляться с женскими делами, а мальчишки с 12 лет готовятся к службе. Учатся объезжать лошадей, скакать наперегонки, тренируются бить пикой и деревянной шашкой. Нужно уметь на полном скаку срубить или пронзить чучело, устанавливаемое для этой цели. Так и я рос, часто батя брал меня на стену крепости, что на раздорском острове Поречном находится, и где пушки стоят…. Была девчонка у меня когда-то, но я не то, чтобы влюбился в неё, а так дружил вроде бы….

— А где она сейчас? — мелодичным голосочком вопрошала Мирослава.