Парадоксы эволюции. Как наличие ресурсов и отсутствие внешних угроз приводит к самоуничтожению вида и что мы можем с этим сделать

При этом познание и потребление негэнтропии прилежащей среды вызывает в системе рост энтропии, которую, следуя максиме Шредингера, каждая биологическая система вынуждена экспортировать вовне, наращивая неопределенность среды за этими пределами. В итоге коллективные взаимодействия мириад автономных агентов непрерывно толкают вперед рост сложности как самих агентов, так и их взаимодействий. Это движение в целом соответствует закономерностям связи сложности и энтропии, впервые обозначенным американо-норвежским физиком и химиком Ларсом Онзагером. Согласно им, из числа всевозможных траекторий реализации процесса реализуется та, при которой энтропия системы растет наиболее медленно. По-другому – максимизируется убывание энтропии или, что то же, увеличение информации в системе. Рост сложности системы – наиболее общая форма реализации этого принципа. С ростом сложности системы увеличивается и доля вариантов ее построения, близких к оптимальному, хотя одновременно увеличивается и общее число возможных вариантов. Поэтому увеличенная сложность автономного агента не всегда сразу эквивалентна росту его приспособленности. Скорее это потенциал приспособленности, заметный прирост которой может быть обретен гораздо позже, в том числе в результате естественного отбора. До того неадекватно увеличенная сложность остается опасным эволюционным отягощением, заставляя развитие организмов перемежаться индивидуальными неудачами, то есть болезнями. Случаи неудач можно рассматривать как «катастрофы» биологической системы в состоянии самоорганизованной критичности, когда происходят ее «разломы» и «сдвиги лавин» по контурам конкурирующих взаимодействий. «Лавины» драматически снижают энтропию системы и, при декомпенсации процесса, динамика энтропии сменятся на ее неконтролируемый рост, который в конце концов сносит сложность системы и переводит систему из биологической в абиологическую.

В этом представлении частное здоровье как стремление зафиксировать в моменте наилучшую приспособленность может быть рассмотрено как контрэволюционное явление, хотя и несоразмерное эволюции в масштабе. Будет большим обольщением считать, что мы можем существенным в рамках эволюции образом повлиять на данный конфликт интересов, но в отношении конкретного человека это принципиально достижимая задача. Все предыдущее изложение имело скромной задачей показать, какая огромная эволюционная и физико-математическая подоплека противостоит нам на этом пути.