ПАРАЛЛАКС 606. Том I

Дождь усиливался. Капли заливали стекло; прыгающие из стороны в сторону дворники еле справлялись. Обочины утопали во мраке, а тающие конусы света скользили по блестящему асфальту, будто лучи керосиновых ламп по стенам гробницы. Выбросив окурок за окно, Давид взглянул на наручные часы. С момента его прибытия по душу Фальстрема прошло уже полчаса. А времечко-то идёт. Идёт, родное. Пора бы уже начинать действовать, но… Давид не мог понять, стоит ли действовать вообще? Он всё никак не мог решиться поднять руку на совершенно безобидного и при этом добропорядочного паренька. Тот вёл себя спокойно. Культурно и сдержанно. Тот помог Давиду, несмотря ни на занятость, ни на спешку. Он даже одарил его порцией советов по поводу ссоры с вымышленной второй половинкой. Если Фальстрём и прикидывался, то весьма, весьма умело. Вероятность этого есть, но… всё это очень странно. Быть может, в «Чёрном ходе» возник сбой, и его зашпульнуло совсем не туда, куда следует? В какую-нибудь параллельную вселенную, где Фрост - славный малый, штопающий беззащитных зверушек? А если он застрянет в этой реальности навсегда? Коль так, то стоит ли начинать новую жизнь с убийства? «Интересно, он хоть самую малость подозревает, что он - психопат, которого вскоре засадят на третий уровень? Он понимает, что через буквально пару часов его, раненого и полуживого, схватят копы?» - Мариус украдкой поглядывал на сосредоточенное лицо водителя. Худое, со впалыми щёками, оно не выражало совершенно никаких эмоций. Произошло то, чего Давиду хотелось бы избежать больше всего. Он не мог убить. Попросту не решался. Именно об этом свидетельствовала его неспособность взять и прикончить того, кто безропотно захочет провернуть с ним то же самое через почти семь лет.

- А вы где нашли своё призвание? – поинтересовался Фальстрём, отследив пристальный взгляд Мариуса.

Для того чтобы вновь задействовать воображение, Давиду требовалось хотя бы пару секунд раздумий.

- Только не смейтесь.

- Почему же?

- Да потому что я... садовник. Понимаю, это глупо и несерьёзно, но... все эти лужайки, эти кусты и клумбы... У меня с детства любовь к растениям. Вырос за городом, возможно из-за этого.

- Разве этого стоит стыдится? - хихикнул Фальстрём. - Если работа не приносит удовольствия, то такая работа и гроша ломаного не стоит. Духовная гармония, единение и прочий дзен - всё это не пустые слова. Да, у меня в клинике тоже хватает стресса; все эти царапины, укусы и постоянная ответственность. Но никто из моих знакомых и подумать бы не смел, что извлекать по дюжине клещей на дню может быть столь увлекательно.

Мужчины рассмеялись. «Да что же с ним не так?.. - Мариус уже начинал беситься на самого себя. - Может, в проге двойняшек реально какая-то ошибка? Может, никакого маньяка Фроста и не существует вовсе, а хитрец Гоголон водит парочку измученных заключённых за нос?.. Где тот грёбаный шизоид, так желающий пришлёпнуть нас?» Бандюган, повидавший немало противников на своём пути, в данный момент попросту не мог решить, как поступить. Да и с программами этими он не дружил. Сомнений не возникало – перед Мариусом не тот Фальстрём, с которым они повздорили на третьем уровне. Посмотрев в окно, Давид погрузился в тяжкие думы. Водяные дорожки походили на трассы, по которым гоняли наперегонки капли. Высокая стена из чёрных деревьев то возникала, то вновь ныряла во мрак дождливой чащи. Уставившись на своё отражение в стекле, Давид понял: тянуть нельзя. «Хватит уже ломаться как целка, приятель. Он это или не он, какая разница? Второго шанса может и не быть. Просто возьми и прикончи его. Попроси остановиться. Отлить. И как только тачка встанет, сверни этому худосочному ублюдку шею. Ты же солдат удачи, а не тряпка. Отставить тупить! Давай, давай, погнал!»

Острая боль пронзила колено. Она пронеслась по нервам быстрым импульсом; стремительным разрядом тока. Мариус даже не успел вздрогнуть, лишь повернул голову и посмотрел Фальстрёму в глаза. В этот миг в его мозгу происходил лишь один процесс - пульсация мысли. Одной единственной мысли: «Если я и подохну, то вполне заслуженно!» Фальстрём сжимал в кулаке шприц; иголка впивалась в ляжку Давида остриём шила. Мариус хотел было признаться, что подозревал подвох и просто не хотел его замечать, но челюсти ни в какую не желали разжиматься. Тело парализовало, и даже болевые сигналы растворились в лабиринтах капилляров. Фрост медленно оскалился - точь-в-точь как на третьем уровне. Выдернув шприц, он понюхал иглу; ноздри жадно втянули воздух.

- Теопентал натрия. Да ещё и прямиком в большую подкожную вену. Глаз алмаз, рука секира... – Фальстрём выкрутил регулятор громкости и вернул в салон Rammstein. – Расслабься и насладись музыкой, Дэви. Мы почти приехали.