ПАРАЛЛАКС 606. Том I

- Неплохая отговорка, но я всё равно не верю, - Фрост встал; раскинув руки в стороны, он подставил лицо дождю. - Что-то подсказывает мне, что наша встреча неспроста. Ну и ладно. Хоть какое-то разнообразие; убивать рыдающих и писающихся давно не доставляет мне удовольствия. Ты готов сыграть в игру?

Достав из-за пояса «Браунинг», Фрост ткнул им в измазанный грязью лоб Давида.

- Прежде чем я пристрелю тебя, мы проведём небольшой ритуал. Так уж у нас заведено. Обычно я не церемонюсь, но я хочу дать тебе шанс; мне кажется, у нас есть что-то общее. Я задам тебе три вопроса, а ты на них ответишь. Если нет - я прикончу тебя. Если да - то ты не пожалеешь о том, что повстречал меня. Уж поверь... Итак: что всегда перед нами, но мы его не видим?

Мариус фыркнул: за последний час он слышал эту загадку уже трижды.

- Будущее, долбанный ты кретин.

- Ого! - Фальстрём удивлённо вскинул бровь. – А ты неплох. Я болею за тебя.

- Спасибо, как-нибудь обойдусь.

- Вопрос второй: он оплакивает...

- Колокол.

Фрост замер в позе восковой фигуры и взглянул на Мариуса с благоговением, близким к ужасу.

- Откуда ты такой взялся, чёрт бы тебя подрал?.. - воткнув «Браунинг» за пояс, он согнулся над пленником и пристально посмотрел на его лицо. - Кем бы ты ни был, тебя стоит кое-кому показать.

- Так ты не один такой шизик? - огрызнулся Давид.

Фальстрём расхохотался в такт сверкающим вспышкам молний. Иногда его хриплый голос будто шёл вразрез с его подростковым видом, а может, это происходило из-за необычного свойства его мимики - придавать улыбкам лукавый и саркастический оттенок.

- Ты думаешь, я убиваю просто так? О нет, избавьте... – Фальстрём взглянул на небосвод. - Waldeinsamkeit. Да, брести по ночному лесу и тащить на плечах постепенно остывающий труп - величайший кайф в мире, но... причина не столько в этом. Убийство - лишь вершина айсберга. Обычно работать на кого-то считается несолидным, но в моём случае эта вакансия - величайший джек-пот. За моей спиной стоит то, что ты даже и представить себе не сможешь... Что ж, самое время для последней загадки: что станет меньше, если это перевернуть вниз головой?

Вот тут-то Давид и поник. Ответы на первые два вопроса он запомнил, ещё будучи в «Союзе». Он всеми фибрами души пожалел, что не выведал у Кимико третью отгадку; Тихоня наверняка бы раскусила и этот орешек. Кто вообще мог подумать, что ему это пригодится?

- Ну и? - нетерпеливо произнёс Фрост.

- Дай подумать.

- Разгон на доллар, а удар на цент. Вот и зачем ты меня огорчаешь?.. Пораскинь мозгами, Дэви. Активируй логику. Мы с тобой просто обязаны заглянуть за занавес. Вместе.

Мариус напряг извилины и начал перечислять в уме все возможные ответы. Предметы, животных, природные явления. Он вспоминал все журналы и газеты; все кроссворды, сканворды и чайнворды, что попадались ему под руку за время отсидки в «Союзе»: быть может, подобная головоломка где-то да проскакивала. В голову, как назло, ничего не приходило. Время тянулось всё медленнее; даже шум дождя превратился в неумолкаемые голоса душ. Фальстрём вздохнул и достал «Браунинг». Заботливо уложив Мариуса на землю, он встал ему на лопатки коленом и приставил пистолет к его затылку.

- Вы все пляшете на игральной карте, а карт таких - тысячи колод. Лишь одна из них краплёная, и ты явно не на ней... - Фрост взвёл курок. - Расслабься, Дэви. Смерть - это лишь новая раздача...

Он замолк на полуслове. Мариус не дёргался: он до последнего рассчитывал отгадать загадку. Счет шёл на секунды, и он не собирался сдаваться; он отказывался верить, что всё может закончиться вот так вот. Бороться бесполезно, и лишь мозги могли помочь ему в столь щекотливой ситуации. Возможные ответы роились в черепе, словно пчёлы в улье, как вдруг Давид почувствовал на запястьях холодное прикосновение.

- Что это? - спросил Фальстрем.

- О чём ты?

- Татуировка на пальце. Что она значит?

- Не прикидывайся дураком. Я был в самом эпицентре войны. Высадка в Антарктиде в 44-ом...

- Да нет, я не о цифрах. На левой руке, кружок с точкой. Насколько я помню, это знак сироты. Ты рос без родителей?

И тут Давид понял, что это его шанс. Уж что-что, но чтобы наколка спасла его жизнь... Такое в летописях его разбойничьего бытия могло произойти впервые. Мариус сделал татуировку в день возвращения с фронта, по пьяни. Как раз после того, как узнал, что его отец умер. Давид считал, что так он хотя бы попытается отдать должное родителям. Он даже не знал, в какое время суток они ушли в мир иной, и лишь эта малюсенькая наколка оставалась для него напоминанием о тех, кого он уже почти не помнил.

- Да, я сирота. Тебе-то какое дело?

Голос Фроста заметно изменился: свойственная ему мерзкая слащавость превратилась в чуть ли не жалобное бормотание.

- Сколько тебе было, когда умерла мать?

- Пять лет от роду.