Параллели сходятся

Здесь автор уже повзрослел, и возможностей познать, что такое творчество, у него стало гораздо больше. Что можно сделать за три года — с семнадцати до двадцати! Всё, что угодно. Можно выступать со стихами, статьями, очерками, фельетонами. Можно выступать на сцене прославленных театров и одновременно получать авторские свидетельства на изобретения, и можно оставить университет или институт. Из педагогических соображений последнее автор не рекомендует.

1

Начало моей новой захватывающей любви. Пока я не могу

делить её с поэзией. Между собой они живут дружно и не

ссорятся. Может быть потому, что в моём понимании — это

родственники. Поэзия и радио. Новая любовь к радиотехнике

проходит самый радостный период — узнавания.

В окне — кусок синего неба, верхушки тополя и белая, выцветшая от времени высокая мачта.

Антенна первых лет радиолюбительства. Была она высока, выше всех окрестных деревьев, и длинный её провод терялся в глубине соседнего квартала. Да, давно это было. И когда смотришь в окно, ощупывая взглядом крыши домов, вспоминаешь лес антенн на этих крышах.

Сейчас торчат одинокие, заброшенные палки совсем без проводов или с маленькой метёлкой. Современные приёмники не нуждаются в высоких и длинных антеннах.

А вон там, на серебряной крыше, — антенны телевизоров. Какой огромный путь прошла советская радиотехника! Уже работают видеотелефоны на линиях междугородной связи.

Какими смешными кажутся нам сейчас первые любительские приёмники с огромными катушками, с самодельными детекторами, с тяжёлыми телефонными трубами!

Сколько горя испытывали радиолюбители от своенравных капризов детектора, где на блестящем кристалле тонкой спиральной пружинкой нужно было часами искать особенно чувствительную точку! Я помню, что стоило только пройти по комнате — и с таким трудом найденная точка терялась от сотрясения. Начинай искать сначала!

Вначале вообще никто не верил, что можно услышать голос издалека. Не верили потому, что, как правило, ничего не было слышно. Прижимая трубку к уху, мы могли различить какое-то тонкое гудение, а по утверждению энтузиаста-любителя — “слабые звуки рояля”. Приёмник я сделал с огромной катушкой, намотанной из толстого звонкового провода. Она была закреплена на доске, где по канцелярским кнопкам с треском ходил пружинящий ползунок. Конденсатор — из компрессной бумаги и блестящей обёртки от конфет. С большим трудом, как редкую драгоценность, достал я в Москве кристалл для детектора. Кристаллы тогда продавались только в одном магазине с громким названием “Всё для радио”. В этом “универмаге” радиолюбители находили для постройки приёмников самое необходимое: кристаллы, компрессную бумагу, станиоль (бумагу, в которую заворачивают конфеты) и провод. Всё остальное первые радиолюбители должны были делать сами.

Вот уж где приходилось изобретать! Какие только не придумывались переключатели, катушки, детекторы! Если бы собрать в толстую книгу все описания этих довольно забавных конструкций (они несколько позже появились в радиожурналах), то по ним можно было бы судить о творческой настойчивости советского радиолюбителя. Школа радиолюбительства, которую проходили десятки тысяч юношей и девушек, воспитывали в них склонность к исследованиям, к конструированию, к изобретательству. Собирая даже самые простейшие приёмники, они приобретали необходимые трудовые навыки. Кто, как не радиолюбитель, в совершенстве изучал технологию разнообразных материалов? С самых ранних лет он знал, как обрабатывать дерево, алюминий, эбонит. Знал так называемые крепёжные детали, разные марки проводов, аккумуляторов, батарей. Знал он и прикладную химию: лаки, рецепты для пропитки панелей, катушек трансформаторов. Он изучил составы электролитов, флюсы для припоя, антикоррозийные покрытия, чтобы не ржавели и не окислялись детали в приёмниках. Он умел практически применить свои знания в области математики и физики. Он знал электротехнику и даже химию, правда несколько односторонне, так как ему нужно было научиться делать кристаллы детектора.

В школьных химических кабинетах организовывалось массовое производство этих радиокристаллов из свинцовых опилок и серного цвета в порошке. Немало лопалось пробирок, а вместе с ними и счастливых надежд на хорошие кристаллы со множеством точек небывалой чувствительности.

Пожалуй, ни одна область техники не захватывала столь широкие слои населения, как это было с радио.

Никогда не забуду того дня, той минуты, когда впервые в телефонной трубке, которую я присоединил к своему только что законченному приёмнику, вдруг послышались звуки рояля. Возможно, я слышал не рояль, а гитару или другой какой-нибудь инструмент. Но это было радио!

В те дни не хотелось отрываться от телефонной трубки. Слушали всё: рояль, скрипку, метеорологический бюллетень.

Потом этого оказалось мало. Надо было постепенно совершенствовать свой приёмник.

Уже захотелось слушать не одному, а вместе с другими. К телефонной трубке приделывался картонный рупор, и получался громкоговоритель для “небольшой аудитории” в два-три человека.