«Я хочу, я покупаю, я хочу, я покупаю…»
Проезжая Пальмс-бульвар, оккупированный семейными домиками, и бесконечный зеленокаменный Запад-Олимпик-бульвар, мы попадаем в модное сердце города – «золотой треугольник» Родео-драйв. В средней школе мы с Мелани нередко сбегали с уроков, чтобы походить по мощеным дорожкам и поглазеть на зеркальные витрины вместо потертой доски. Мел это быстро надоело, врожденная прагматичность подсказывала ей, что нет смысла тратить время на то, что не можешь получить. У меня же мозгов всегда было меньше, поэтому в старших классах я прогуливала уроки и бродила по чистеньким тротуарам уже в одиночку.
Здесь много туристов. Они норовят запечатлеть себя с любым магазином, вывеска которого отражает солнце, и яркими, будто игрушечными Bugatti и Lamborghini[34]
у бордюров. Раньше я чувствовала себя туристкой, когда добиралась сюда на метро в джинсах из Walmart[35] с поношенным рюкзаком за спиной. Теперь же я вхожу в тот редкий процент прохожих, которые не просто прогуливаются по Родео-драйв, созерцая витрины, но и скрываются в таинственной неизвестности бутиков.Вышагивая по начищенным дорогам, ощущаю себя героиней Джулии Робертс в фильме «Красотка», напевая под нос Pretty Woman Роя Орбисона. Я как бутылка шампанского, полная бурлящих пузырьков, или гелиевый шарик, который улетит в небо, если не привязать его к пальме или серебристому гидранту. Вывески и витрины Burberry, Jimmy Choo, Tiffany, Louis Vuitton, Dior, Bottega Veneta, Gucci, Cartier и Chanel[36]
больше не смотрят на меня со снисхождением и жалостью, они кричат: «Сюда! Сюда!» – и я не сопротивляюсь.За стеклянной дверью Chanel ожидает ослепительный модный рай цвета слоновой кости. Благодаря освещению, белым стенам и потолкам зал кажется больше, чем есть на самом деле, увеличивают пространство и зеркала в пол и витрины, где, как древние пергаменты, выставлены сумки и аксессуары. На экране в человеческий рост крутится запись последнего показа. Все лампочки светятся будто бы за счет моего сердцебиения.
Но мне это не удается! На кассе выясняется, что карта не способна все оплатить.
Боб косится на меня.
– Красивая, да? – спрашиваю я, вынимая сумку из фирменной коробки.
Нужно всегда смотреть на ситуацию с двух сторон. Да, я не разгулялась как следует, но вчера я не позволила бы себе и этого.
– Отличное вложение средств, учитывая, что это не мои деньги.
В попытке потешить самолюбие фотографирую сумку, подписываю «решила побаловать себя обновками» и выкладываю в Сеть. «Кадиллак» трогается с места, а вместе с ним и мой пост: лайки и комментарии сыпятся без остановки, а ведь на фото даже нет моего лица. Вот так просто? Видимо, на определенном этапе известность достигает такого уровня, что превращается в игру, где нет сложных уровней.
Раздается звонок, Боб делает музыку потише.
– Финансовый консультант, – говорю я ему, показывая на экран. – Мне звонит финансовый консультант. Представляешь, Боб? У меня есть финансовый консультант!
Принимаю звонок.
– Мисс Прайс, здравствуйте. Меня зовут Кэтрин, я ваш финансовый консультант. В последний час мы зафиксировали траты по вашей карте. Я вынуждена сообщить, что лимит по ней на эту неделю исчерпан, а также спросить, это вы совершили покупку?
– Ну да, – признаюсь я просто будто купила не сумку Chanel за несколько тысяч, а протеиновый батончик на заправке, – я тут, знаете, решила пошопиться. Так что не переживайте – все хорошо.
– Извините за беспокойство, мисс Прайс…
Я отключаюсь – официоз убивает мой день, а я не хочу забивать голову серьезными мыслями, утром я надумалась на недели вперед.
– Давай покатаемся по городу! – В моей голове это звучит как вопрос, но получается приказ.
Боб снова врубает Гранде, а я высовываюсь в окно и проветриваю мозг. Дела из расписания Элайзы я выкидываю из головы, мысленно представляя, как мну листочек со списком и кидаю в переполненную корзину. Отключаю телефон, чтобы никто меня не беспокоил, и кладу его в новую сумочку.