Параллельный переход

— Просьба к тебе есть.

— Так говори, чего ты мнешься, как девка перед сеновалом.

— Хотел бы с тобой бой учинить тупой стрелой, как с тем татарином. На шестьдесят шагов.

— Надевай тулуп овечий, шелом с маской ищи — и приходи.

— А когда приходить?

— А когда захочешь, тогда и приходи. Пустить по стреле — дело нехитрое.

— Тогда я сегодня после полудня приду. Спаси Бог тебя, дядьку Керим.

— И тебя спаси Бог, Богдан.

С неотложными делами было покончено, требовалось содержательно занять себя до обеда. Пересилив жгучее желание попробовать выпаривать селитру, чего никогда в жизни не делал, но урывочная информация в голове имелась, решил заняться более важными для выживания делами. Для занятий с селитрой нужно иметь побольше свободного времени, возможность помыться, поскольку дело довольно вонючее. Да и не нужна она пока ни в каком виде. А вот селитровую яму у родичей на огороде организовать, когда пара свободных дней появится, — это дело стоящее. А потом пацанам показать и за пару монет договориться, чтобы каждый у себя такую же соорудил. Если взять за основу яму объемом в два куба, нет, два куба много, лучше две ямы по одному кубометру в объеме: в одной вызревает — вторую наполняем. Через год-полтора с кубовой ямы можно намыть и выпарить до полцентнера селитры. В ближайшей округе, так чтоб за день на коне можно было туда и назад смотаться, по непроверенным данным, не меньше ста дворов насчитывается. Полсотни у нас с Непыйводой и полсотни по хуторам. Причем скот есть у всех, хотя половина может земледелием не заниматься. Казаки потомственные не считали земледелие достойным занятием для мужчины. Но кони, коровы, свиньи, овцы — что-то из этого набора есть у всех. Если вовлечь в эту работу подрастающую молодежь, которой негде монет заработать, а на ярмарку съездить и побалдеть, имея монету в кармане, очень даже охота, то можно до пяти тонн в год добывать. Под такие объемы — уже небольшое производство пороха организовывать. Мечты, мечты…

Но трудно сделать первый шаг, трудно до конца добрести, середину пролетаешь незаметно.

Забрав новые болты и свой самострел, занялся любимым делом — расстрелом болтающегося мешка с соломой. Разница в весе была небольшой, так что поправки были определены и внесены в процесс прицеливания быстро. Всадив подряд с десяток болтов близко к центру мешка, после обеда, попросив мать собрать мне крупы да соленого сала на неделю, в приподнятом настроении двинулся к Кериму в надежде доказать преимущество продвинутого самострела перед допотопным луком.

К сожалению, я не учел, что Керим окажется закостенелым ретроградом, наплевательски относящимся к научно-техническому творчеству. Он разрешал мне только одно — подать команду на начало. Поднять самострел, а не дай бог прицелиться он мне не давал, поскольку, едва звуковые волны достигали его уха, он сразу стрелял.

Нет, никаких чудес не было, момент выстрела был прекрасно виден, стрела летела даже дольше положенной полсекунды, мне вполне хватало времени отклониться, пригнуться, отскочить. Странно было другое. Отклонялся, пригибался и отскакивал я почему-то туда, куда Керим стрелял. Чувствуя непреодолимое желание его перехитрить, иногда оставался стоять не двигаясь. Получив десять болезненных синяков из десяти возможных, расстроился всерьез и попытался, воспользовавшись развитым аналитическим мышлением, построить алгоритм выигрышной стратегии.

В очередной раз убедился, что с такими кадрами, как Керим, научно-технический прогресс невозможен. На все мои попытки добиться вразумительного ответа, куда и как он стреляет, Керим мне поведал следующее. Что бьет он меня, как косулю в поле: куда она побежит, он не знает, но стреляет всегда куда надо. Достигается это регулярными упражнениями и отличает любого приличного стрелка из лука. Так что мои надежды на то, что это один он такой уникум, Керим отверг со смехом. Он, конечно, не спорил, что лучник он не последний, но, по его экспертной оценке, мой татарин пока что разделает меня под орех.

На мой наивный вопрос, волнующий каждого русского человека, в котором уже проскальзывали нотки легкой паники: «ЧТО ДЕЛАТЬ?» — Керим ответил достаточно коротко, чем выгодно отличился от Чернышевского:

— Учить тебя надо от стрелы уходить.