Парасомния

– Так о нем все знают и все верят, что у братьев Кимбол была тайна. Тот, кто ее узнает, способен в юном возрасте стать богаче Королевы. Когда Норман женился на дочери Оллина Кимбола, с ним поделились тайной, вот он и стал успешным.

Норман слегка улыбнулся, хотя больше это походило на то, что его лицо свело от боли.

– Всё, о чем говорят, – глупости. Их богатства, как и мои, это плата за тяжелый труд и усердную работу. Это не тайна, ради этого не нужно убивать.

– В любом случае в вашем доме есть тайник, в котором должны были быть драгоценности.

На этом моменте Гарп решил завершить разговор. Джо стал слишком много болтать, а мистеру Бруксу требовался отдых. С ним в комнате осталась Нора, которой было приказано в случае чего звать Гарпа, но делать это тихо, чтобы Оливия ничего не слышала. За один час прекрасный день для Нормана стал самым ужасным в жизни. Еще утром он верил, что все уладится, но сейчас надежды не осталось. Норман оказался перед тяжелым выбором. Оба варианта были достаточно рискованными.

Во-первых, он мог попытаться покинуть остров с дочерью на следующий день, этой ночью она все еще в безопасности, пока есть лекарство. Даже если дождь не прекратит лить, у них есть слабая надежда добраться до моста. В мыслях все выглядело достаточно просто, главное – забраться наверх и привязать веревку, по которой все остальные поднимутся. Даже если их смоет или они соскользнут, веревка не позволит упасть под мост. Во-вторых, в этом городе был еще один человек, способный усыпить Оливию. Беспокойство вызывали только мотивы Баро. Сейчас город принадлежал ему, Норман это понимал, и это вызывало опасения. Возможно, стоило начать с него, просто встретиться, узнать его цену, и если она окажется завышенной, то рискнуть и покинуть город.

Нора наблюдала за графом. Поглощенный размышлениями, он не замечал, как каждый раз берет в руку бутылку виски и готовится сделать глоток. Гарп запретил ему пить, потому Нора, как опытный карманник, незаметно лишала его выпивки. Норман не обращал на это внимание, продолжая тихо бубнить себе под нос. Всем своим видом он походил на сумасшедшего старика, которого пьянка довела до бредовых разговоров с самим собой и видимых только ему галлюцинаций. Спустя несколько минут Норман замолчал, откинулся на спинку кресла и задремал. Сперва Нора испугалась, что он потерял сознание, но когда подошла и проверила его дыхание, успокоилась. Теперь ее ничего не отвлекало от собственных мыслей. Получив свободу, они стремительно заполнили ее голову, сведя все ее внимание на Августа Моргана. Ей было жаль доктора, но где-то внутри ее шестое чувство либо женская интуиция посылали слабые сигналы надежды, что он может быть еще жив. А может, ей просто хотелось в это верить.

Норман проспал до обеда.

Сквозь алкогольную пелену его разума к нему пробилась его любимая Саманта. Сон не внушал страха, он навевал лишь грусть. Саманта вошла в комнату и печально посмотрела на Нормана. А перед тем как покинуть его, попросила похоронить ее как следует, не бросать в старой спальне второго этажа. Сил ответить у Нормана не было, потому он постарался кивнуть, что вызвало грустную улыбку на лице Саманты.

К тому моменту, когда он проснулся, уныние среди жителей дома достигло своего пика. За час до его пробуждения вернулся, если это так можно назвать, сержант Оливер Хилл. Все его тело била дрожь, он старался говорить, но заикался на каждом слове, отчего понять его было невозможно. Сперва его успокоили и обработали рану на руке. Следом силой влили в него виски, чтобы хоть как-то избавить тело от напряжения. Нора попыталась снять с него плащ, но мышцы рук сковал спазм, который не позволил их даже разогнуть. Оливер сел в угол комнаты на пуф, прижал раненую руку к груди и уставился в одну точку. Пришлось ждать достаточно времени, пока на его лице появился едва заметный румянец, сообщивший, что алкоголь принялся гонять кровь по венам. А потом Оливер заговорил.

Его история была короткой, содержала только факты, он опускал такие ненужные моменты, как ночная попойка с Чарльзом у камина. Последнее предложение далось ему с особым усилием. Собрав всю волю в кулак, сержант выпалил то, что это он убил инспектора, и то, что тот, кого они преследовали, спас ему жизнь. После этих слов дрожь вернулась в его тело. Гарп протянул ему бутылку, но Оливер отказался, полагая, что организм самостоятельно должен справиться с этим стрессом. Пьянство только оттянет этот момент и никак его не облегчит.

Участники разговора приняли решение скрыть часть услышанной информации от графа. Потому, когда Норман вышел из гостиной, Гарп ограничился лишь двумя словами: Чарльз погиб, избегая каких-либо подробностей. Это сообщение было принято спокойно, словно Норман уже знал это.

Часовой сон облегчения не принес. Наоборот, состояние графа ухудшилось, вызывая опасения, еще больше появилось причин беспокоиться за него, когда он сообщил о своем решении.