Нора отнесла на второй этаж графин теплой воды для мисс Уолш, которая укладывала спать девочку. На обратном пути сильный порыв ветра чуть было не сорвал с ее головы наколку, она успела придержать ее рукой. Она точно помнила, что закрывала главную дверь, теперь же она было открыта настежь, пуская в дом беснующий ураган. Опустив глаза, она вздрогнула. Если бы мисс Уолш увидела тело двумя днями ранее, она бы закричала, но сейчас события этой недели выжгли все ее эмоции, оставив тлеющие угли, не способные на необузданный пожар. Тень закрывала лицо, потому Нора не могла понять, кто лежит на пороге, но внутренний голос уверял ее в том, что вернулся Август, раненый и изнеможденный. Подойдя ближе, она тихо взвизгнула, увидев своего хозяина, похожего на труп больше, чем на живого человека. Спустя минуту по ее просьбе спустился мистер Гейл и Оливер, который к тому моменту немного пришел в себя.
Стараясь не навредить, бессознательное тело Нормана отнесли в его спальню. Нора честно призналась, что находиться с ним в одной комнате, тем более, когда он в одном шаге от смерти, она не собирается. Ей было комфортней спуститься и подать поздний ужин, но аппетита в этом доме ни у кого не было. Джонатан успокоил ее, сказав, что побудет с графом, пока тот не очнется или не преставится Господу.
Оливер спустился в столовую следом за Норой, прихватив из спальни Нормана бутылку виски. Поставив на стол два стакана и наполнив один, он обратился к горничной:
– Вам налить?
– Нора, так меня зовут.
– Я помню, вы представились на допросе. Так вам налить… Нора, – Оливер постучал горлышком бутылки о пустой бокал.
– Пожалуй, я выпью, день выдался дерьмовым.
Сержант наполнил второй бокал.
Они пили и говорили о разном, стараясь обходить темы, негласно исключенные по понятным причинам. Память во время беседы и после нескольких глотков стала стирать образы мертвого Луи, двух трупов преступников в гостиной, мертвого доктора, который ей представлялся синим, вздутым, и погрызанным крабами, и прочие прелести прошедших дней. Она говорила о том, как совсем юной девушкой сгорала от любви к соседскому мальчишке, которому к ней был совершенно равнодушен. Она говорила много, постоянно перескакивая с темы на тему, как это обычно случается с такими девушками.
Оливер слушал ее молча, поглощенный мимикой рассказчицы. Он следил за тем, как подпрыгивают ее брови, когда она рассказывала о своих историях, он видел, как она краснеет, говоря о каком-то мальчишке, он видел ее губы, красные и полные, которые то растягивались в улыбке, то собирались в трубочку, издавая смешные звуки. Это его веселило. Оливер Хилл увлеченно слушал Нору, совершенно позабыв о руке. Возможно, третий бокал подействовал на него, а быть может, он видел столько гадкого за последние дни, что сейчас Нора для него казалось светлой и прекрасной.
Они выпили еще немного. И хотя Нора отставала от него, того, что ей налил сержант, оказалась достаточно для того, чтобы она почувствовала себя пьяной. Она смотрела на сержанта другими глазами, впервые за долгое время кто-то ее действительно слушал, а не делал вид. Ей нужно было выговориться. Оливеру нужен был свет.
Они пили, говорили и смеялись, позабыв обо всем. Накопленные за последние дни эмоции нашли положительный выход, преобразовавшись во взаимный интерес. В процессе беседы никто из них не заметил, что расстояние между ними сократилось. Каждый понимал, что алкоголь спровоцировал химию между ними, но никто не затрагивал этой темы. В один момент они были настолько близко друг к другу и говорили на такие темы, что от поцелуя их отделяло один маленький шаг. Но именно в этот момент появился дворецкий и сообщил, что Норман очнулся.
Норман Брукс открыл глаза и сперва не понял, где он очутился и который был час. Его сознание заблокировало воспоминания последних часов, потому ему казалось, что только что он говорил с Джо, который сообщил, что Август сгинул в море.
Но затем вопрос дворецкого: «Мистер Брукс, что с Гарпом?» болезненно воскресил в его памяти все последние события. Словно раны, с которых срывали заживленные корки и рвали швы, у него в голове проявлялись кадры посещения церкви. Последним, что он вспомнил, был его план покиенуть Литл Оушен, и пусть его к чертям сдует этим ураганом.
Норман выглядел как восставший из мертвых. Именно этими словами его встретил после пробуждения Джонатан Гейл, а когда узнал судьбу Гарпа, спустился по просьбе графа, чтобы собрать остальных в гостиной.
– Гарп мертв, – с этих слов Норман начал свою речь.
Пьяная Нора пропустила эти слова, полностью поглощенная сержантом. Сейчас для нее он не выглядел как юноша, непонятно как устроившийся на должность полицейского. Сейчас он выглядел особенно привлекательно.
– Этот город проклят, – слова графа вызвали мурашки на спине Маргарет Уолш, которая нехотя оставила спящего ребенка и спустилась в гостиную.
– Завтра мы его покинем.