Паразиты сознания

Взяв бутылку водки, мы, в назначенное время, пришли в дом к Петрусю и замерли от неожиданности: там сидел… Василь. Он глянул на нас: в глазах та же грусть. Я представился и откровенно признался, что хотел бы услышать историю от первого лица о невероятном событии военных лет. Печальный, услышав о цели нашей встречи, заговорил: – Я лично поведаю её. Пусть светлая память о моём Васильке, будет и ещё у кого-то. Он знает, – Василь кивнул на Петруся, – если бы не сынок, быть бы нам разов двадцать убитыми. Но, сказывать очень трудно, вопросы потом.

"1941 г. Наши войска, имея немыслимые потери в живой силе и технике, отступают. У гитлеровцев автоматическое оружие, у нас винтовки, образца царского времени. У немцев танки, у наших пушки, снаряды которых не пробивают их броню. Авиация также сильно уступала, как по возможностям, так и в количественном составе. Вместе со всеми отходит и истребительный батальон. В нём числится и расчёт противотанкового ружья, состоящий из двух человек. Командиром и стрелком являюсь я – Василь Старовойтов. Вторым номером мой помощник – Петрусь. Мы из одного местечка, земляки. Оба матерно ругаемся. Душит зло. Ещё бы! Наши снаряды отскакивают от немецких танков, словно горох от стенки, не причиняя им вреда. Единственное уязвимое место – гусеницы. Их-то они разбивают. По крайней мере, хотя бы повреждают, а машина, своей огромной мощью, сама рвёт их. Но в движители ещё надо попасть.

Наш батальон идёт по родным местам. К вечеру должны подойти к нашему хутору. "Может, жену увижу! – надеюсь я. – Неужели не разрешат повидаться? Как моя Алеся, без меня? Не дали пожить, гады!"

Так и случилось: к селу подошли едва ли не в темноте. Поступил приказ располагаться на отдых. Я бегом к командиру: – Товарищ комбат! Дозвольте домой, на пару часов? Вернусь вовремя: это здесь: через четыре дома отсюда!

Жена была в хате. Кинулся к ней. Расцеловал дорогую, задрал юбку…. В общем, "поигрались мы в люблю"!

– Некогда мне, Алеся, ой, как я тороплюсь! На два часа меня отпустили. Уходим мы. Ну, как бы я ушёл, не повидав тебя? – мою любушку! За нами германец идёт. Живи тихо, не высовывайся. Зря не ходи по селу: они, ой, как до молодых баб падки! А я хочу, в тебе моё семя оставить!

Наскоро поев бульбы с квашеной капустой и расцеловав свою любовь, я ещё раз "оставил" у Алеси свой "образ духа и крови", и, жуя пирог с картошкой, выбежал из дома.

Прошло двенадцать месяцев. Наша войсковая часть, с боями, отходила всё дальше от дома и оказалась в глубине России. Немцы наступали. У них было много танков и мне с Петрусем доводилось нередко потеть, как от пальбы, так и от страха. Мы часто меняли укрытия: немцы засекали позиции бронебойщиков и обстреливали их. …Покинув, в очередной раз, облюбовали новое укрытие в мелком кустарнике, в ложбинке. Мы установили на сошки ружьё и приготовились к началу атаки, когда неизвестно откуда появился мальчик, лет шести!

Я обомлел: боевые позиции, скоро пойдут танки и вдруг – дитёнок. С виду беленький, воздушный, глаза васильковой синевы. Соломенного цвета волосёнки беспорядочно торчали в стороны. На нём была длинная, ниже колен, рубаха, тонкие ножки без обуви. Но главное, он стоял на открытом, простреливаемом месте, – тут голос рассказчика задрожал, глаза увлажнились. – Я кинулся к невеличке, он… исчез и через секунду появился уже в другом месте. Я опять побежал к необычному малышу, но тот вновь пропал и… возникнул сбоку от меня.

Видя необычный исход, я оставил попытки поймать несмышлёныша и решил действовать по-другому: – Ты, как сюда попал? Где ты живёшь?

Мальчик указал рукой вверх.

– Как тебя зовут?

– Василёк. А потом буду Василь Василич.

– Ох, ты, значит, мой тёзка!

– Вовсе и нет, я твой сынишка.

Я задохнулся от нахлынувших чувств.

– Но у меня немае детей!

– Нынче есть: это я, а ты мой родненький папка! Я тебя люблю и буду охранять, чтобы живым вернулся с войны. Дома мамка плачет, тоже ждёт.

– А как же ты сюда попал?

– Я могу быть везде: и с тобой, и с ней.

Мы были ошеломлены такими ответами.

– А как зовут твою родительницу?

– Мама Алеся.

Меня едва не хватил удар. "Как же, это? Неужели взаправду мой сынок? Такой щупленький мальчик, нежный! Значит она, после того…? Но он, в таком случае, должен на сиське висеть: прошёл всего год. А этому лет шесть. Ничего не понимаю".

– Василёк, но откуда ты взялся? У меня с Алесей ещё нет ребёнка.

– Теперь уже есть и это я!

– В таком случае, почему ты оставил маму, ушёл от неё?

– Я же сказал: могу быть и тут, и там.

– Сынок, родной, иди ко мне: я тебя обниму и поцелую.

– Нечего тут лобзаться, я уже большой!

Не совсем понимая, медленно, шаг за шагом, я приближался к нему. В какой-то момент кинулся, с мыслью поймать. Но к величайшему удивлению, рука прошла сквозь малыша, он был, как бы сгустком плотного тумана. Но глаза! Какие у него были очи?!

– Не надо, папочка, меня нельзя взять! Ты делаешь мне больно.

– Прости, сынок, но кто, же ты? Почему состоишь из воздуха?

– Я же пришёл с Неба, помочь тебе сохранить жизнь.

Мы с Петрусем были сами не свои от невероятного явления.