Пардес

Я вскочил с кровати, посмотрел в зеркало. Густые, непослушные каштановые волосы растрепаны, кроссовки поношенные, не поймешь, мужские или женские, вместо рубашки с длинным рукавом я надел поло, отчего мой стандартный черно-белый наряд выглядел не так уныло. Я уже давно тщательно брился, почему же именно сегодня решил оставить щетину? Почему края моих бровей так упорно стремятся к вертикали? А вдруг набрать хотя бы десятую часть мышечной массы Ноаха физически невозможно? Другие люди тоже считают свое лицо совершенно невзрачным, таким, на которое взглянешь – не запомнишь? Недовольный увиденным, я глубоко вздохнул, заправил цицит в штаны и вышел из комнаты.

– Има?

Растянувшись на диване в гостиной, она читала очередную книгу из списка бестселлеров “Нью-Йорк таймс”. Как обычно, о самопомощи и воспитании детей.

– Аба на минхе[62], – не поднимая глаз, сказала мать.

– За мной Ноах пришел. Я ухожу.

Она замялась.

– Ари?

Я открыл входную дверь:

– Что?

Я ждал напутствия вести себя хорошо, вернуться не поздно и прочитать маарив[63]. Но мама бросила на меня многозначительный взгляд.

– Повеселись хорошенько, – негромко сказала она. – Это важнее, чем ты думаешь.

На подъездной дорожке негромко урчала черная “ауди” Ноаха. Рядом с ним сидела Ребекка. На миг я усомнился, не мираж ли это. И робко приблизился к ним.

Ноах опустил стекло, и на дорожку хлынула электронная музыка. Ребекка убавила звук, потянулась через Ноаха поздороваться со мной.

– Ари!

– Залезай, – сказал Ноах. – Они подвинутся.

Сзади сидели два парня. Тот, что дальше от меня, был тощий, бледный, с прилизанными светло-каштановыми волосами, тонким носом и большими очками в черной оправе, явно не из дешевых. На нем была отглаженная оксфордская рубашка и обтягивающие бледно-серые джинсы.

– Приветствую, – он надменно кивнул, – Оливер Беллоу.

Второй парень – “Амир Самсон, рад познакомиться”, – сказал он и протянул мне руку – был светлокожий, с густой бородой, редеющими каштановыми волосами и угольными глазами; когда он улыбался, они превращались в черные щелочки, а брови у него были такие густые, что казалось, Амир постоянно хмурится. Я не понял, кто он и откуда – то ли из Латинской Америки, то ли из Южной Европы; зубы у него были крупные, белые, лицо квадратное, скулы высокие, нос римский, чуть с горбинкой. Мы с ним единственные были в кипах.

– Йоу, двигайтесь, – рявкнул Ноах. – Дайте сесть.

– Оливер, сядь в середину, – сказал Амир. – Ты тут меньше всех.

– Не там, где это важно, – парировал Оливер. – Это бесчестье, если можно так выразиться, выпало тебе.

Ребекка обернулась ко мне:

– Я бы сказала, что они не всегда такие зануды, но они всегда такие.

– Давайте я сяду в середину, – предложил я, смутившись под ее пристальным взглядом.

– Как великодушно со стороны нашего гостя, – произнес Оливер, когда я неловко пролез между ними. – Погодите, а что, за Эваном не поедем?

Опять это имя.

– Не-а, – ответил Ноах, – он еще не вернулся.

Ребекка переключила радио на “99 Джемз”.

– А когда он приезжает?

– Вроде на этой неделе, – сказал Амир. – В четверг или в пятницу.

Оливер зевнул, поставил ноги на спинку сиденья Ноаха.

– И где он сейчас?

Амир потеребил бороду.

– Разве ты не знаешь, где твой босс?

– Не помню.

– Тебе травка память отшибла?

– Он в Испании, – сообщил Ноах. – Учится и отдыхает.

Оливер принялся грызть заусенец.

– Испанцы крутые, ты в курсе?

Молчание затянулось, но я наконец сообразил, что он обращался ко мне.

– Нет, не в курсе.

– Отстань от него, Оливер, – сказала Ребекка.

Оливер не сводил с меня глаз:

– Ты был в Испании?

Амир фыркнул:

– Ишь ты, как Оливер разговорился.

– Нет, никогда, – ответил я.

– А где ты обычно отдыхаешь? На Мальдивах? Суккот в Израиле? Песах в Греции?

– Дурак ты, Оливер, – не сдержался Амир.

– А ты лысеешь, Амир, – не остался в долгу Оливер.

Амир достал телефон, принялся машинально листать инстаграм, лайкнул пост какой-то фирмы, консультирующей абитуриентов.

– Ребс, теперь ты понимаешь, почему я говорю, что он ненормальный?

– Думаю, она давно это поняла, – ответил за нее Ноах, – классе во втором.

– Чего вы? Я просто хочу познакомиться, – сказал Оливер. – Ну да ладно. Эван. В Испании. Наверняка отрывается по полной.

Ребекка взглянула в зеркало заднего вида:

– Не будь свиньей.

– Ладно тебе. Ты просто защищаешь Софию, – парировал Оливер. Я насторожился, смущенно огляделся. – Между прочим, никто не запрещает Софии делать то же. Я уж точно. Я бы никогда себе этого не позволил.

– Размечтался, – отрезала Ребекка. – Фу, гадость.

Оливер подмигнул мне. Я в ответ поджал губы.

– Где она была этим летом? – переменил тему Амир. – Я ее месяца два не видел.

– За границей, – ответила Ребекка. – Но уже вернулась.

– Где за границей?

– В Кении.

Амир нахмурился:

– А разве она не проводит исследование по интервенционной кардиологии в университете Майами или что-то типа того? Вроде бы друг ее отца там заведует лабораторией?

– Да, но это было в конце июня, – пояснила Ребекка. – А потом она поехала в Кению.

Амир рассеянно, усердно хрустел костяшками.

– И что в Кении?