Парень без понедельника

– Это не ты ли случайно написала? Написала и теперь пытаешься меня обмануть? Что ты задумала?

Ынсе с негодованием сверлила Чжехи взглядом сверху вниз.

– Да, это так. Я его написала. Поэтому верни.

Должно быть, Чжехи показалось странным поведение Ынсе, поэтому она решила узнать, что в письме.

– А если я не хочу, то что?

Лицевые мускулы Ынсе дернулись, и она развернулась.

* * *

Придя на работу в кафе «Тайм сквер», Ынсе переоделась в униформу и перечитала письмо. Однако сколько бы раз она его ни читала, она не могла вспомнить, как писала это, и содержание казалось все таким же бредом. «Ынсе из субботы». А потом эти разговоры о будущем. Ынсе подумала, что, если отец поймает ее с таким письмом, остаток жизни ей придется провести в психушке.

Скомкав бумагу и бросив ее в мусорную корзину, Ынсе было собралась выйти из туалета, как столкнулась с той девушкой, которую видела в кафе, – Чжехи. Ее взгляд опустился на накрашенные тинтом губы Ынсе, а затем на вздымавшуюся под униформой грудь (она же – впопыхах надетый лифчик с подкладкой). Ынсе напряглась, будучи застигнутой в своем женском облике. Если Чжехи расскажет хозяйке, ее сто процентов уволят.

– Ну привет, – сказала Чжехи.

«Привет». Ну и наглость. Подумав, что на ее месте ей бы совершенно не хотелось здороваться, Ынсе со скованным видом неопределенно кивнула и вышла из туалета.

* * *

Работая, Ынсе нет-нет, да посматривала на Чжехи. Она и ее собеседник – молодой человек грубой наружности (вероятно, ее парень) – тоже то и дело украдкой бросали на нее взгляды. «Чертов транс». «Совсем совести нет, одевается девушкой и работает в кафе». «Нужно рассказать хозяйке». Наверняка они шептались о чем-то в этом роде. Это задевало чувства Ынсе.

Когда они ушли, Ынсе внезапно вспомнила о смятом и выброшенном письме. Неужели они поэтому так на нее смотрели? Она бросилась в туалет и порылась в урне. Письмо пропало. Она вспомнила о том, как Чжехи просила вернуть ее письмо. Не она ли забрала эту смятую записку? У Ынсе возникло недоброе предчувствие.

Когда смена закончилась, она направилась прямиком домой.

Стоило ей войти в магазин, как находившийся там отец закричал:

– Я же сказал тебе остаться у друга!

– А? Что? Когда?

– Придурок, у тебя с головой не в порядке? Я же тебе звонил!

– Эээ. Я ничего такого не помню.

– Совсем свихнулся. А ну, выметайся!

– Что?

– Выметайся, я говорю. Иди хоть в интернет-кафе, хоть в баню, мне все равно. Вали.

– Но почему? Что ты здесь собираешься делать? Я же могу просто тихо посидеть в своей комнате.

– Хочешь, чтобы я тебе врезал?

– Можно я хотя бы переоденусь?

– Убирайся сейчас же, черт тебя дери!

Ко Чжимён пнул Ынсе, и та, ослабев, грохнулась на пол.

– Посмотрите-ка на это. Ну и зрелище! Парень, а плачет, как баба. И что с таким делать? Выметайся к чертям, видеть тебя не могу.

Ынсе вышла из дома в школьной форме.

– Ааа, как же это бесит. Что такое сегодня творится?

* * *

«Тебе ни при каких обстоятельствах нельзя идти домой. Если пойдешь к отцу, можешь даже умереть. Оставайся вместе с Чжехи. Главное – не дай ей пойти к вам домой. Если Чжехи пойдет в овощную лавку, она умрет».

Ынсе совершенно некуда было пойти, поэтому она сидела, съежившись в комок, и вспоминала содержание письма.

«Неужели это и правда я написала? Я пришла домой, но предостережение из письма не сбылось».

Кто-то зашел в переулок. Когда ей показалось, что выхваченная тусклым светом уличного фонаря фигура напоминает ту девушку, она непроизвольно спряталась в тень.

На Чжехи была та же одежда, что и днем. Она была одна. Чжехи открыла дверь овощного магазина и зашла внутрь. Сердцебиение Ынсе, казалось, отдавалось где-то в горле.

«Почему эта девушка пошла в наш магазин? Она ведь наверняка прочитала письмо, которое я выбросила, так почему она пришла?»

Ынсе по внезапному наитию вслед за Чжехи вошла в магазин.

В зале сидела Чжехи и пила йогурт через трубочку.

Ко Чжимён вышел из жилой части и тяжелой поступью направился в сторону Ынсе. Пока он шел, Чжехи достала какие-то документы. На дверь она не смотрела.

В тишине отец подошел к окну и опустил штору.

Услышав этот звук, Чжехи резко обернулась. Ее взгляд остановился на Ынсе.

В ее растерянном взгляде читался вопрос: «Это что, твой дом?» В этот момент, как будто она впервые почувствовала, что что-то не так, документы выпали из ее рук, и вскоре она сама упала на пол. Следом о пол ударилась пустая бутылочка от питьевого йогурта.

– Ты тоже смотри мне. А то можешь стать следующим, – сказал отец.

– Я? Почему? – осипшим голосом прокричала Ынсе.

– А то ты не знаешь? Сукин сын!

– Не знаю! Не знаю я! – истошно, словно раненое животное, завопила Ынсе.

– Он сказал, что ты противен Богу.

– Что? Противен Богу? Потому что я хочу стать женщиной?

– Именно. Ты стремишься нарушить установленный Господом порядок.

– Кто этот «он», о котором ты говоришь? Этот поехавший…

Ко Чжимён с размаху ударил ее по лицу.