Парень из реалити-шоу (ЛП)

– Смотри, у них есть свой дом. У них есть работа. У них есть все, что душа пожелает. Летом они ездят отдыхать в Вайлдвуд. Просто… просто море надежды.

– А, я думал, мы о рыбках.

– Ясно.

– Но да, думаю, в меня они тоже вселяют надежду. Они такие милые! – соглашаюсь я. – Они всегда такие?

– Ага.

– Я к такому не привык, – признаюсь я. – Ну, я в машине рассказывал.

Ханна минуту молча смотрит на рыбок и думает:

– Вот блин! – говорит она наконец. – Когда я стала объяснять про гермафродитов, я вела себя как твоя мама?

Я смеюсь. По-настоящему – специально проверяю. Ханна тоже хихикает.

– Моя мама, наверно, даже не знает, что такое гермафродит, – отвечаю я. – Если об этом не написано в каком-нибудь модном журнале.

– Ребят, пропустите начало! – зовет Эшли. – Нельзя прийти сюда в пятницу и не посмотреть «Челюсти». Даже тебе, королева рыбок. Идите к нам.

Мы с Ханной садимся отдельно. Она сидит так, чтобы видеть одновременно телевизор и аквариумы. Я сижу на диване, где спал. Посередине фильма – на том моменте, когда акула начинает гнаться за лодкой Квинта, – Нейтан идет на кухню и приносит всем пива, и мы сидим, очарованные, до самого конца. Когда по экрану бегут титры, Ханна говорит:

– Я хочу быть ихтиологом.

– О да, детка! – отвечает Нейтан. – Попробуй. Из тебя получится крутой ихтиолог.

Эшли кивает. Никакого снисходительного хмыканья, никто не говорит: «Ихтиолог? Ну-ну». Я вдруг понимаю, что мир, на самом деле, огромен. Я ничего не знаю, кроме своей тупой семьи, тупого дома, тупой школы и тупой работы. Но мир огромен… и большая часть его находится под водой.

========== 48. ==========

Высаживая Ханну у подъезда к их участку, я признаюсь, что мои родители уехали до завтра.

– Как ты думаешь, мне можно поехать с тобой?

– Не знаю, – отвечаю я. – Вряд ли.

«Я требую нарушить правило номер пять. Я требую поцелуй. Сегодня. Прямо сейчас».

Я наклоняюсь к ней и целую ее в губы, она размыкает мне рот языком и мы нарушаем пятое правило. Десять минут подряд.

Я не могу выразить, как думаю о ней, пока еду домой, но это довольно жаркие мысли. А потом я размякаю изнутри. Как будто внутри у меня нуга и крем-карамель. Мне хочется рассказать кому-то: «Я только что нарушил пятое правило. Я счастлив. Кажется, у меня по-настоящему есть девушка». Но мне некому рассказать. У меня нет друзей. Джо-младший подумает, что впервые поцеловать девушку в семнадцать – это позор. Бет мне не друг, а начальница. В коррекционном классе всем будет плевать или кто-то скажет какую-нибудь гадость. Дейрдре заставит меня стыдиться, потому что она, возможно, никогда в жизни не нарушит пятого правила. Во всем мире есть всего один человек, которому мне отчаянно хочется немедленно позвонить, но она уехала в Шотландию, бросила меня одного во всем этом дерьме и с тех пор не выходила на связь. Моя нуга застывает. Крем-карамель хрустит на зубах. Почему я вдруг разозлился на Лизи? Зачем? Она просто сдержала свое слово. Она просто сделала то, о чем столько времени говорила. Она сбежала. Как будто у меня нет телефона. Как будто я не могу набрать ее номер. Если бы я захотел, я бы уже сто раз ей позвонил. Я не звонил ни разу, потому что… почему? Потому что думал, что справлюсь один. «Я требую прекратить справляться в одиночку».

Когда я проезжаю в ворота и машу охраннику, он поднимает бровь. Я понимаю, что он имел в виду, только когда вижу наш уставленный машинами подъезд. Их, наверно, штук двадцать, они стоят от гаража до самых дверей. Несколько раскидано по дороге. Я останавливаюсь, открываю окно и слышу музыку, гремящую так, что трясутся соседние дома. Интересно, сколько уже тянется вечеринка. И скоро ли приедет полиция. «Я требую не попадаться на глаза полиции».

Я паркуюсь и пробираюсь к входной двери. Открыв дверь, я первым делом фотографирую происходящее на телефон и посылаю фото папе. Я подхожу к лестнице, пробиваясь через толпу наводнивших мой дом незнакомцев. Таша напилась. В кухне стоит две бочки спиртного, а на столе стоит очень много бутылок. Какие-то люди лежат вповалку на диване и целуются. Другие танцуют в глубине комнаты, где Дэнни поставил стереосистему. Кажется, какая-то девочка танцует в одном лифчике.

Я не знаю, что мне делать. Я иду в свою комнату, закрываю дверь, запираюсь и тупо смотрю в телефон. Минуту назад я не знал, кому рассказать, как все прекрасно. Теперь я не понимаю, кому пожаловаться, насколько тут кошмарно. Я набираю номер Лизи. Пока идут гудки, я кое-что подсчитываю и понимаю, что у нее там часа три утра. Но она берет трубку, прежде чем я успеваю ее повесить.

– Лизи… – говорю я.

– Джеральд? Все хорошо?

Сквозь дверь просачиваются звуки вечеринки, надеюсь, она их тоже слышит.

– Мне нужно отсюда сваливать, – говорю я. – Лучше прямо сейчас.

– Что случилось?

– Таша закатила вечеринку. По всему дому какие-то пьяные туши. Мама с папой уехали. Кажется, когда я вошел, двое того-этого прямо на диване.

– Кошмар.

– Можно с тобой поговорить? – спрашиваю я.

– Конечно. О чем хочешь поговорить? – Она щелкает зажигалкой.

– О том, как она меня почти не утопила.