Парень из реалити-шоу (ЛП)

На той стороне провода повисает тишина.

– Лизи?

– Я здесь.

– Ты помнишь, как она пыталась меня утопить?

– Ага.

– Ты тогда кое-что сказала. Я запомнил.

– Слушай, тебе ж тогда было года три. Как ты можешь что-то помнить?

– Я много что помню, – отвечаю я. – Тогда ты сказала: «Теперь ты можешь принимать ванну сам, как я».

– Я так сказала?

– Ага.

Повисает тишина. В смысле, молчание: вечеринка-то все еще грохочет.

– Она со мной тоже так делала, – говорит наконец Лизи и затягивается своим куревом. – Мама заставляла нас принимать ванну вдвоем, чтобы сэкономить время. Таша постоянно держала мою голову под водой. В последний раз мама поймала ее. Или… не знаю. Я кашляла, и меня рвало, она явно перестаралось. Я, наверно, успела вдохнуть воды.

– Вот блин.

– Потом мама снова попыталась заставить нас вместе принять ванну, и я устроила истерику. Орала и орала. Ничего не помню. Ты тогда был совсем маленький. Мне еще даже четырех не было.

Она курит, а я пытаюсь не обращать внимания на грохот музыки кантри, который только что вырос еще децибел на десять.

– Джеральд, в этом семестре на психологии нам рассказывали о таких людях. Она психопат. С этим рождаются, и это не лечится.

Я часто думал об этом, но никогда не говорил это вслух. Психопаты – это ведь как персонажи «Пролетая над гнездом кукушки»? Их психопатов вырастают серийные убийцы и террористы. Интересно, они тоже в детстве топили братьев и сестер в ванне?

– Психопат? – переспрашиваю я.

– Поверь мне, она именно психопат, – повторяет Лизи.

– Интересно, а мама тогда кто? – спрашиваю я.

– Думаю, мать психопата. – Лизи смеется. Как же мне не хватало ее смеха.

– Я скучаю, – признаюсь я.

– Я тоже, – отвечает Лизи. – Хотя ни капли не скучаю по дому.

– Да уж.

– У тебя есть план?

– На сегодня?

– На сегодня, на завтра, на оставшуюся жизнь.

– Не знаю, – отвечаю я. «Я требую права сбежать с цирком». – У меня теперь есть девушка.

– Шикарно! – радуется Лизи. – Как ее зовут?

Мне приходит сообщение. Я прошу Лизи подождать секунду и вижу, что пишет папа: «Уходи оттуда немедленно. Я вызову полицию».

– Черт, – говорю я в трубку. – Это папа. Он вызовет полицию. Мне надо делать ноги.

– У тебя есть куда пойти?

– Конечно, у меня куча друзей, которые пустят меня к себе в десять часов вечера.

Я хватаю школьный рюкзак и пихаю туда одежду на несколько дней.

– Нет, серьезно.

– Все будет хорошо, – обещаю я. – Скоро поговорим. Мне пора.

– Люблю тебя, Джеральд, – просит Лизи.

– И я тебя, – говорю я, выходя из спальни. Таша все слышит, потому что стоит прямо под дверью моей комнаты, как какой-нибудь сталкер.

– Твоя девчонка? – спрашивает она.

Я тяну дверь на себя, чтобы она захлопнулась, пробегаю мимо Таши и бросаюсь к лестнице. Таша хватает меня за руку. Я выворачиваюсь и спускаюсь по лестнице. За семнадцать лет я овладел тонким искусством не давать Таше столкнуть меня с лестницы.

– Эй! – кричит она. – Притормози, а? Есть она девушка, хочу вас познакомить.

По пути к выходу я забегаю на кухню – прихватить немного еды из холодильника. Я помню, что мама приготовила огромную миску куриного салата, поэтому продираюсь сквозь толщу пьяных тел и забираю его. Я хватаю пластиковую миску и буханку хлеба, и тут же кого-то толкают мне в спину. Я оборачиваюсь и вижу черноволосую девочку с черными волосами и татуировками хной. Ей явно не больше пятнадцати. За ее спиной стоит Таша, и явно это ее рук дело. Девочка напилась так, что ее шатает. Она улыбается.

– Ты ей очень нравишься, – говорит Таша. – Просто слишком стесняется, чтобы сказать в школе.

Я не помню ее по школе. Девочка бросается вперед и целует меня. Таша стоит так близко, что почти держит ее за задницу, как какой-то злобный кукловод, заставляющий людей меня целовать. Я плотно сжимаю губы и пытаюсь вырваться, но Таша подзуживает: «Давай, Стейси! Целуй его!» Это явно какое-то пари. Поцеловать Сруна.

Я чудом вырываюсь и бегу к дверям гостиной. Тут я врезаюсь в фальшивого ямайца Джеко. Он улыбается мне точно так же, как улыбался в спортзале перед тем, как я сделал из него отбивную. Его лицо все еще покрыто синяками, шишками и порезами. Я улыбаюсь в ответ, потому что все еще горжусь тем, что с ним сделал.

– Мудила, ты только что целовал мою девушку! – произносит он и бросается на меня.

Все вокруг белеет. Я ничего не чувствую. Мы с Лизи качаемся на трапеции и едим мороженое. Я танцую степ с синей птицей на плече. Единственный звук, проникающий в Джердень из реального мира, – несмолкающий смех Таши. «Я требую никогда больше не слышать ее смеха».

========== 49. ==========

Не знаю, что случилось, но я вдруг понимаю, что оседлал фальшивого ямайца Джеко и молочу по его лицу кулаком. Кулак липкий. Когда я отрываю кулак от его лица, чтобы ударить снова, он на долю секунды прилипает к его коже. Кто-то оттаскивает меня от него. Он в сознании, но в шоке. Его черноволосая девушка плачет. Таша продолжает смеяться. «Я требую, чтобы она перестала смеяться».