Парень из реалити-шоу (ЛП)

Она сверлит меня взглядом, а я смотрю на водопады. Я хочу стать водой. Стать камнями. Или гравитацией, которая дарит их сочетанию такую красоту. Я завидую природе. Люди могут любоваться ей и ни о чем не думать. Мало кто ищет объяснения ее поступкам. Никто ее не осуждает. Никто ее не обесценивает. Большинство ее почитает. Глядя на океан после разлива нефти, никто не скажет ему с ухмылкой: «Посмотри, в какую вонючую лужу ты превратился!» Его пожалеют. Его судьбу оплачут. Все будут надеяться, что он оправится и живущие в нем рыбы не передохнут и не принесут двухголовое потомство. Может, нам стоит считать себя частью природы, и тогда мы станем добрее.

Ханна вытирает лицо рукавом. Я вздыхаю:

– Прости меня, пожалуйста. Давай просто вернемся в номер.

– Не хочу возвращаться, – отвечает Ханна. – Мне нужна моя сраная книга!

Она раздевается и ныряет в воду. Раз – и все. Я застываю на месте с раскрытым ртом, не в силах выговорить ни слова. В голове возникает куча бессвязных мыслей: «Она утонет? А как Бет выглядит, когда купается голышом? Тут есть подводные камни? Мне надо прыгнуть следом и вытащить ее? Не за этим ли она прыгнула? Зачем я швырнул книгу в реку? Почему я такой мудак? Мне нужно стоять здесь и показывать, куда плывет книга? Она найдет ее? А если она уже ушла на дно метров на двадцать? А если Ханна утонет?»

Она выныривает, то ли смеясь, то ли плача, то ли и плача, и смеясь. Я показываю, куда уплыла книга, и Ханна плывет по течению куда-то еще. Она плывет в темноту. Мне становится страшно, что она утонет, и я тоже начинаю раздеваться. Понятия не имею, по силам ли мне ее спасти, но, по крайней мере, я могу утонуть вместе с ней. Это, кстати, решит почти все наши проблемы. «А еще можно сказать Бет, что я тоже купался голышом. Может, подумает, что я тоже не лыком шит».

Я прыгаю в том же месте, что и Ханна. Подводных камней нет. Дна тоже нет, поэтому с минуту я просто гребу и восстанавливаю дыхание. Метрах в пяти от меня Ханна плывет к выступающей скале. Метрах в десяти за нашими спинами водопад. Он шумит так громко, как будто рядом летит вертолет. Заметив меня, Ханна открывает рот, как будто орет что-то, и дальше плывет к скале. Я вспоминаю про водяных. Я узнал, что они существуют, в восьмом классе, когда сидел рядом с Томом Как-Его, перед тем как отгрызть ему кусок лица. Водяные живут на водопадах и затаскивают людей под воду. Ханна начинает визжать, и мне ее плохо видно. Я плыву к ней на помощь, но она сидит на камнях, держит над головой книжечку, плача и смеясь одновременно, как плакала и смеялась, только нырнув. Я вдруг понимаю, насколько же я замерз. Замерз не только телом, но и душой. Я впервые за много лет чувствую, как у меня бьется сердце. Оно всю жизнь ждало момента, чтобы забиться по-настоящему. Оно всегда хотело ощутить, что будет дальше. Даже если дальше меня посадят в тюрьму. Или ТелеТётя даст мне сдачи. Или Таша меня утопит. Или я сам утону в этой реке, прямо здесь и сейчас. Моя жизнь кажется сплошной чередой унылых разочарований. Я так замерз, что без колебаний отгрыз Как-Его-Там кусок щеки. Я замерз, потому что в штате ЗЛ холодно, как на северном полюсе. Говорят, у злых людей горячие головы, но это неправда. Мы холодные. Холодные насквозь.

Я оглядываюсь по сторонам. Ну и как теперь отсюда вылезти? Ханна ложится на спину и плывет по течению. Она находит на берегу маленький пляж. Там стоит пара обуви. Для меня это знак, что мы не забрались в такую глушь, где наших тел никто не найдет. Мы в хорошо освещенном людном месте для купания. Наверняка полно народу нарушало пятое правило на этом самом берегу.

Ханна вылезает на берег и садится. Голая. Мокрая. Но все равно улыбается. Даже мне, хотя я тот самый мудак, который швырнул ее книгу в воду. Подплыв к берегу, я вижу, что она смотрит в толщу воды со знакомым мне выражением лица. Она разговаривает с рыбами – с теми, которых она не видит и которым не дала имен.

– Прости! – хриплю я, вылезая на скалу у ее ног. Она смотрит в воду прямо сквозь меня. Мы несколько минут сидим рядом, голые и замерзшие, а потом я начинаю прикидывать, как бы залезть обратно туда, откуда мы прыгали. Я встаю и пробираюсь к чему-то вроде вырубленной лестницы. Ноги соскальзывают, но я поднимаюсь. Ханна не сводит глаз с воды, и мне плевать, что мой член съежился до орешка. Я карабкаюсь по лестнице, и через пять ступенек подтягиваюсь и вылезаю наверх. Я беру нашу одежду и иду к вершине лестницы. Я несколько раз окликаю Ханну по имени, но сквозь шум водопада меня не слышно. Я вытираюсь футболкой и надеваю штаны. Потом я сижу на месте и жду Ханну. Кажется, я сижу так полчаса, но на самом деле меньше. Она сидит, держа в руках мокрую книгу, и смотрит в воду. Через какое-то время она встает и преодолевает большую часть лестницы сама, потом берет меня за руку, и я втаскиваю ее наверх. Она одевается на мокрое тело. Я не могу понять ее настроения. Она идет, я иду за ней.

– Пойдем, – говорит она.

– Но… – Но что? Что я собирался сказать?