Паренек из Уайтчепела

– В этом не было сговора, – было первым, что он сказал, когда они снова остались одни. – Я даже не знал, куда мы с вами отправимся. Эта встреча вышло случайно!

Ридли молчал, поднимаясь по лестнице, и сжимал губы.

Сердился на Джека?

Сожалел, что позвал его в эту поездку?

Был слишком разочарован, чтобы ответить?

– Ты знаешь, я не имею ничего против мисс Блэкни, – наконец, сказал Ридли у дверей своей комнаты. – Мне она даже нравится. Только, Джек... – он посмотрел на него то ли с жалостью, то ли с тоской, – эта женщина разобьет тебе сердце. – И, не добавив ни слова, скрылся за дверью.

Больной и несчастный, Джек мерил шагами свой номер, лишь изредка отвлекаясь на красоту горных вершин в проеме окна своей комнаты: встреча с Амандой растревожила сердце и взбаламутила разум. Как никогда прежде он желал быть с этой девушкой и бежать от нее без оглядки одновременно; никак дикая необузданность Альп и пьянящий до головокружения чистый воздух ударили в голову, как молодое вино. Каждый их поцелуй, объятие и признание в своих чувствах, эстампом отпечатанные в мозгу, заставляли дрожать кончики пальцев и сбиваться дыхание.

Боже мой, он и не думал, что можно кого-то так сильно любить... и так мучиться из-за этого.

В окно долетели женские голоса.

– Аманда, постой! – По дороге к гостинице торопливо шли миссис Баррет с Амандой. – Постой, милая...

Аманда, какая-то неестественно белая, прижимала ко рту смятый платок, и подруга, подхватив ее под руку, торопливо шептала ей что-то. Что именно, Джек не расслышал, и с трудом усмирил неконтролируемый порыв броситься вниз и узнать, что случилось с любимой...

Больше в тот день он Аманду не видел. Ни во время их с Ридли прогулки по Андерматту, ни во время совместно ужина с Барретами: через Анну она передала, что её донимает мигрень и она предпочитает остаться в постели.

Услышав это, Джек сразу решил, что девушка прячется от него. Избегает их встречи... Но почему? Ему сделалось ещё хуже, он едва помнил, что ел и был ли в целом вкус у еды, которую он пережевывал. Горечь на языке, единственная приправа, которую он ощущал, затмевала всё остальное...

Аманда избегала его?

Он пойдет к ней и спросит об этом.

Приняв это решение, он с трудом перенес пытку ужином с Барретами и Ридли, последний и сам, подобно Аманде, мало с ним говорил. Будто наказывал за провинность, о которой молодой человек понятия не имел... Нет, тот, должно быть, не верил ему, считал, что они сговорились с Амандой встретиться на перевале, и сама мысль о том, что Ридли считает Джека лжецом, жгла огнём.

Как узнать, в какой комнате остановилась Аманда?

Спросить миссис Баррет?

Нельзя.

Узнать у хозяина или служанки? Но они говорили лишь по-немецки.

Впрочем, его метания усмирил белый конверт под дверью у коврика: кто-то подсунул его, пока они ужинали. Аманда? Джек вынул записку и с жадностью прочитал: «Дорогой Джек, очень хочу тебя видеть. Наедине. Приходи в полночь к конюшням гостиницы. Твоя А.»

В полночь?

Часы показали начало одиннадцатого. Как же он вытерпит это время?

В нём как будто метался рой растревоженных пчёл: жалил, жужжал, побуждал ошалело носиться по комнате, бросив книгу, ни строчки которой не сохранялось в памяти, и подбрасывал то одно, то другое мучительное воспоминание.

Аманда решила расстаться?

Она разлюбила его?

За полчаса до полуночи он выбрался из гостиницы – просто не мог больше ждать. Ночной воздух, холодный и свежий, в миг остудил его голову, успокоил дико стучащее сердце... Джек дошел до конюшен и принялся ждать.

Чёрная, тоненькая фигурка в плаще появилась чуть раньше полуночи. Неужели и ей не терпелось? Эта мысль обнадежила было, но потом явилась другая: или ей не терпелось покончить с ним поскорей...

– Джек? – голос Аманды дрогнул на выдохе.

– Аманда, я здесь. – Он подался вперёд, не решаясь обнять её, как хотел бы. Замер в нескольких ярдах, дожидаясь своего приговора...

– Джек. – Девушка сделала шаг и обвила его шею руками. Уткнулась носом в ложбинку у шеи и выдохнула.

… С ним в унисон.

– Ты дрожишь, – констатировал Джек, толком не зная, действительно ли дрожала она.

Он и сам был натянутой до предела струной и вибрировал от эмоций...

– Холодно, – прошептала Аманда, – холодно и невыносимо... знать, что ты рядом, но так далеко. Я измучилась, Джек... – Она на него посмотрела. – Я измучилась делать вид, что ты никто для меня. Перед Ридли и остальными... Хотя они знают, что это не так.

Джек снова выдохнул, и с облачком пара вышла заноза отчаяния, что засела в груди.

Аманда любит его, а значит, мир по-прежнему нерушим.

– Не думай об этом, – шепнул он, отведя от лица ее волосы, – просто не думай. Не сейчас, хорошо? – И обнял её, усмиряя дрожь хрупкого тела. – О чем ты хотела поговорить? И зачем позвала в это место? Здесь жутко. – Джек улыбнулся, желая подбодрить её.

Но Аманда вдруг странно на него посмотрела.

– Не я выбрала это место, – сказала она, – это ты написал мне записку и позвал встретиться здесь. Разве нет? – заключила едва слышным вопросом, заметив реакцию Джека.

– Я... тебе не писал, – мотнул он головой.

– И я... тебе не писала...