Паренек из Уайтчепела

Мистер Чендлер, поддерживаемый двумя дюжими лакеями, поднялся на второй этаж и проследовал в их с женой спальню, замерев было на пороге и не смея войти внутрь. При виде мертвой фигуры в кресле у окна силы, казалось, полностью оставили его, и мужчина повис на руках слуг тяжелым кулем.

– Бедная, бедная Кэтрин, – произнес он глухим, полным внутренней боли голосом. – Следует хотя бы перенести ее в более подходящее место и позаботиться о ее благопристойности... Бедная женщина не заслуживает подобного пренебрежения.

И пока слуги занимались ее телом, он отправился в гардеробную и, сменив при помощи камердинера несвежие вещи, воротился в библиотеку. Бурое пятно у камина приковало к себе его взгляд.

– Отец, – окликнул его Эдмунд Чендлер. Они с другом как раз появились на пороге...

И мужчина, как бы отвечая на собственные мысли, произнес:

– … И я сделал бы это снова. Ради Кэтрин... Она не заслуживала такой смерти.

Молодой человек сглотнул... раз-другой, и только тогда, уверенный, что голос его не подведет, поинтересовался:

– Зачем вы хотели нас видеть, отец? Говорите – мы слушаем.

Мистер Чендлер поманил их к себе, велев для начала хорошо прикрыть дверь. Это насторожило обоих...

– В чем дело? – снова поинтересовался юноша. – К чему подобная секретность?

– К тому, – произнес его отец, – что я хорошо знаю констебля Нила Саймона, живущего в небольшом домике в Лаймоте... Тот разводит кур и гусей, носит казенное платье, даже в свободное от работы время, и никогда... слышите, никогда не поддавался моде, отращивая огромные, рыжие усищи, которыми так кичится наш нынешний «гость». Понимаете?

Молодые люди переглянулись.

– Вы хотите сказать, что... – начал было его сын и замолк на полуслове. Ему вдруг припомнилось мертвое тело на похоронных дрожках, встреченных ими по прибытии в город... Безусый мужчина, замерзший на пустоши. – О Боже! – выдохнул он, полностью сбитый с толку. – То есть наш констебль...

– На самом деле, вовсе не констебль Саймон, за которого он себя выдает, – закончил за него Чарльз Баррет. – Тогда кто он такой? И что ему надо в вашем доме?

– Именно на этот вопрос мы и должны с вами найти ответ, – произнес мистер Чендлер, решительно стискивая в кармане ствол своего револьвера.

Джек выскочил на хозяйскую половину и едва не сшиб с ног разыскиваемую им девушку...

– Мисс Блэкни! – ойкнул он, слегка опешив от компании констебля Саймона, в которой она находилась.

– Куда это вы так спешите, молодой человек? – осведомился тот, сверкнув насмешливым взглядом. – Возможно, хотите присоединиться к нашему с мисс Блэкни разговору... Мы тут выяснили одну весьма любопытную вещь, касающуюся нашего хозяина. Хотите узнать, какую?

И Джек не сдержался – догадка кипела в нем, подобно пробудившемуся вулкану:

– Глаза. У мальчика на картине голубые глаза, а у мистера Чендлера они черные...

– Вот и я о том же подумала! – всплеснула руками девушка. – И мы с констеблем Саймоном наведались на чердак.

– Я тоже только что был там, – признался Джек, и, запустив руку в карман, извлек наружу переданную ему констеблем пуговицу. – А еще я знаю, с чьей рубашки оборвалась эта пуговица...

Констебль Саймон не казался удивленным, когда Джек назвал им бьющееся на кончике языка недавно выясненное им имя.

Констебль Саймон в сопровождении Джека и мисс Блэкни вежливо постучал в дверь библиотеки...

– Войдите! – отозвался мистер Чендлер, и обе троицы замерли друг против друга, словно две непримиримые стороны на боксерском ринге.

– Смотрю, вы обзавелись сторонниками, – улыбнулся констебль Саймон, прикрывая за собой дверь. – Что ж, было бы странно, не сделай вы этого...

– Вы, как я вижу, тоже не сидели без дела, – в тон ему отозвался мистер Чендлер, глянув в сторону Джека и девушки.

Джеку казалось, что они присутствуют на давнишнем спарринге, истоки которого берут свое начало задолго до случившихся в поместье событий. Чендлер и Саймон походили на двух львов, борющихся за первенство в прайде... Если первый был сама мрачность и крайняя сосредоточенность, то второй – полная ему противоположность: задор и насмешливость. Превосходство...

В дверь постучали, и на пороге появилась Анна Чендлер:

– Я хотела узнать на счет завтрака... – начала было она, но, почувствовав повисшую в комнате напряженность, замолчала.

– Проходите, проходите, – произнес «констебль Саймон». – Вас это тоже касается, моя дорогая!

От неуместной фамильярности у женщины вспыхнули щеки, а Эдмунд Чендлер, не выдержав, воскликнул:

– Вы – самозванец, сэр! – голос его сочился искренним возмущением. – Вы обманом проникли в наш дом, втерлись в наше доверие и делали вид, что вы наш друг. Кто вы на самом деле такой? Отвечайте немедленно.

Мнимый констебль Саймон снисходительно улыбнулся, вроде как нападки юноши заставили его повеселиться, не более того.