Парфюмер для демона, или Невеста с секретом

С этим демоном мои попытки не привлекать внимания катятся ко всем чертям! Может, я как-то неправильно даю ему понять, что не хочу иметь с ним ничего общего?

— Пятновыводителей нет, и в ближайшее время не будет, — холодно сказала я и скрестила руки на груди.

Конечно, с покупателями так не разговаривают — мне деньги не лишние. Но то, что они пришли рассматривать меня, как зверушку в зоопарке, бесит.

А девушки и рады: и на меня посмотрели, и покупать ничего не пришлось. Зато теперь обсуждений будет! Да уж, теперь я точно вижу, что Форас Данталион пользуется бешеным спросом.

«В высшей степени неприятная особа. Форас бы такой не прельстился. У нас есть шанс, девочки», — напоследок услышала я.

Не скажу, что меня это расстроило!

Зато теперь можно было спокойно заняться секретером. Он оказался под завязку набит какими-то бумагами. Я наугад вытащила листок. Это оказалась накладная двухгодичной давности к поставке цикория и лещины.

Во всех этих листках, к тому же написанных от руки мелким-мелким почерком, нужно разбираться.

Оставила это на потом. Сейчас меня больше интересовал ящик с содержимым, которое нельзя уносить.

Я выдвинула его с замиранием сердца и увидела…

20 глава

Она была невозможна. Таких девушек просто не могло существовать в природе.

Иногда Форасу казалось, что она — это греза, мираж, иллюзия. Что ее просто не существует на самом деле.

Та, которая в последнее время занимала все его помыслы…

Леди Катажина Лэверти.

В этой девушке была какая-то загадка, и Форас понимал, что если ее не разгадает — то просто-напросто сойдет с ума.

Это поначалу ему показалось, что он знает о ней все. Добытые Нортоном сведения оказались более чем исчерпывающими.

Мелкая аристократка, далеко не из самых знатных. Не имеет своего жилья — проживает в каком-то скромном пансионе. А так же денег на наряды — может появиться на балу в платье, котором ее уже видели, что среди высшей знати неприемлемо. Отсутствие дохода вынуждает ее содержать собственную лавку, но дела там в последнее время идут не ахти. Все из-за ее ослабевающего аромагического дара, который, по слухам, вот-вот окончательно умрет.

Что сделает эту девушку еще на одну ступень ниже по социальной лестнице.

Он бы еще мог сделать ее своей любовницей, но уж точно не невестой.

А она должна была быть бесконечно этому счастлива.

Но…

Мало того, что Катажина вернула ему бриллиантовый склаваж, так еще и отказала в танце.

Прием у Клэев Форас вообще запомнил, как самый паршивый из всех, на каких ему доводилось бывать.

Катажина была в не в пример скромном перед остальными платье золотисто-кремового цвета… И все равно была в тысячу раз красивее, чем все дамы вместе взятые. Не говоря уже о Монисе Вариен, которая разрядилась в красную парчу, до безвкусия пышно задрапированную и не имеющую ни одного свободного места от поналепленных повсюду розовых бантов.

Катажина. Легкий, почти невесомый силуэт, изящный поворот головы, блестящие темные локоны на лебединой шее.

Форас только увидел ее, и внутри что-то дрогнуло — остро и незнакомо.

Хотелось ощущать ее близко. Сжимать руку в атласной перчатке. Смотреть в волшебные фиалковые глаза.

Каково же было его удивление, когда она отказала ему в танце. Ему! Форасу Данталиону! Это просто не укладывалось у него в голове.

Правда, потом стало еще хуже — когда он увидел рядом с Катажиной баронета Педера. С ним, судя по добытой Нортоном информации, у девушки намечалась помолвка.

Форас не узнавал себя. Обычно сдержанный и хладнокровный, он с трудом сдерживался, чтобы не подойти и хорошенько приложить Грегори Педера о ближайшую стенку.

Чтобы не то, что не смотрел на нее — думать не смел о Катажине Лэверти!

Его Катажине…

Про себя Форас уже намечал, какие указания даст своему секретарю, чтобы тот позаботился о расстройстве возможной помолвки. Можно было разорить ферму Педера, чтоб он остался без средств к существованию — в таких обстоятельствах не до женитьбы.

Да, вариант был хороший.

Хотя, спустя некоторое время выяснилось, что и сама леди Лэверти не в восторге от перспективы стать женой Педера. Это, безусловно, еще больше подняло ее в глазах Фораса. Над Педером в высшем свете насмехались за безвкусие и самонадеянные манеры, за глаза называя его «Пудретом», так как его ферма производила удобрения.

Так вот, напыщенный болван Пудрет был действительно не пара нежной и одухотворенной Катажине.

Правда, похоже, она решила, что и он, Форас, тоже не пара. Судя по ее холодному тону, когда он поднял веер, который она уронила. И по тому, что девушка попросила его не вмешиваться.

Форас вдруг понял, что готов на все, чтобы стереть это холодное выражение с ее лица. Чтобы заставить эти нереальные фиалковые глаза гореть от страсти, а сочные вишневые губы — шептать его имя.

Мониса Вариен в тот вечер предложила поехать к ней, непрозрачно намекая на бурную ночь, но Форас отказал, сославшись на дела.

Просто не мог смотреть на нее и ощущать запах ее новых духов, которыми она надушилась слишком уж сильно, навязчиво.