Паргелий (СИ)

— Так, — многозначительно протянул ищейка и хлопнулся в кресло, вытянув ноги и уставившись в потолок. — Но примесей-то там точно больше, чем руды! И взяться камариллу больше неоткуда, месторождение единственное на все герцогство. Погоди-ка, Мира, а ты смогла бы очистить руду на пентаграмме?

Я прикусила губу и хмуро уставилась на сумку.

— Я — нет. Очень мелкая, кропотливая и энергозатратная работа. Мне не хватит ни навыков, ни сил, ни терпения. А вот сестра Дарина… — я замолчала, видя, что продолжать не имеет смысла.

Разумеется, одна из самых опытных жриц могла еще и не то. Потому-то и ничтожно малы шансы, что ее отпустят с миром, угробив принца. Дарина — слишком выгодное приобретение для заговорщиков, чтобы мы могли надеяться на благополучный исход.

— Рино, — тихо окликнула я, — об этом никто не должен узнать. Иначе весь Орден Королевы с ног собьется, разыскивая пропавших жриц.

— Само собой, — кивнул ищейка и отчего-то повеселел. — Значит, ты обязательно должна встретиться с дядюшкой Горином.

— Зачем? — не поняла я. — Через него же ничего не заказывали!

— Вот именно, — мерзко ухмыльнулся капитан. — А значит, дядюшка носом землю роет, кто же это ему перебежал дорогу, и ради устранения конкурентов проклятущих готов будет сотрудничать хоть со мной, хоть со всеми демонами разом! Но если с демонами можно спокойно сразу выходить на связь, то при попытке напрямую переговорить с ищейками Горина съедят свои же. Поэтому он даст тебе наводку, а дальше уже мое дело.

— Ты в этом так уверен? — кисло поинтересовалась я, осознавая, что переодеваться поторопилась и вышивка мне понадобится значительно раньше, чем я думала. Уверен, не уверен — а все равно в Расселину отправит, носорог разогнавшийся, чтоб ему в жерло нырнуть…

— Трусишь? — подначил ищейка.

— Трушу, — честно призналась я и пошла переодеваться заново.

Расселина оправдывала свое название: самый низинный район Нальмы, всего две улицы — очень узкие, шумные и откровенно грязные, несмотря на горные ручьи, жизнерадостно журчащие вдоль дорог. Уже к середине Впалого квартала журчанье становилось отнюдь не таким жизнерадостным, а к концу, где пестрел и вонял несанкционированный базар, и вовсе превращалось в характерное бульканье. Ирейцев навстречу практически не попадалось, все сплошь конопатые павеллийцы да серые, будто вечно запыленные, хелльцы. Мне казалось, что в Расселине темно, но они щурились, как от непривычно яркого света, и сильно пахли солнцезащитным кремом, практически перебивая амбре от скотных рядов.

Я распустила тюрбан и замотала его заново, пропустив полосу ткани поперек лица. Дышать стало легче, но ненамного: овощные ряды благоухали ничуть не меньше скотных, а к выкрикам торговцев добавился навязчивый мушиный гул.

Столица резко потеряла изрядную долю своего очарования, но я продолжала упорно протискиваться в дальние ряды, стараясь не обращать внимания на трясущиеся коленки. Рино проводил меня только до лестниц в Расселину, не рискуя мелькать своей приметной физиономией, и теперь идти было еще страшнее.

Но это — ниточка, ведущая к Дарине. А значит, я пробьюсь, чего бы мне это ни стоило.

По дороге меня дважды попытались обворовать, но обнаружили только прискорбное отсутствие наличности и украшений. Ищейка оказался опаснее всех карманников, вместе взятых, и без разговоров отобрал у меня кошель еще во дворце, позволив оставить себе только пару медяков на сладости. Мелочь, естественно, до Расселины попросту не добралась, потому как по дороге мы наткнулись на кондитерскую лавку, в глубине которой виднелась витрина с мороженым.

Поэтому всерьез я возмутилась, только когда милейшие местные жители окружили и попытались спереть меня саму. Тут уже пришлось помолиться, чтобы среди них не оказалось заговорщиков, и на мужицкий манер рвануть куртку на груди, открывая новую беленькую рубашку с кокетливо ослабленной шнуровкой.

Я могла собой гордиться: вид аккуратного женского декольте еще никогда не был так внушителен и угрожающ. Потенциальные похитители, начавшие было предвкушающе ухмыляться, заметно струхнули, а двое так вообще сходу изобразили жест Равновесия, вынудив ответить тем же. Круг почтительно расширился, и вперед выступил небритый детина в потасканном черном мундире, явно пародирующем придворную униформу.

— Прошу прощения, мы не ожидали встретить здесь посланницу Равновесия, — на удивление хорошо поставленным голосом сказал он. — Жрицы крайне редко покидают свой Храм.

Я скупо кивнула, стараясь не подать виду, как сильно перетрухнула, и спрятала под курткой вышитую на рубашке пентаграмму. Будь моя воля, тоже не покидала бы Храм, но кто ж меня спрашивал-то?

— Ищешь кого-то? — спросил детина.

Подняла взгляд и усмехнулась. Какие все услужливые, когда припечет!