Паргоронские байки. Том 3

— Нет. Но процесс все равно интимный… слишком интимный. Я глотну твоей крови, ты — моей… Мы станем очень-очень близки… а мне очень-очень много лет… Как там тебя?..

— Яркен.

— Мне очень много лет, Яркен. Я консервативен. Это сейчас пошло — бабы баб обращают, мужики мужиков… но так не должно быть, понимаешь! Подлинная эстетика обращения, как и в любви, происходит между лицами разного пола.

— Среди старейшин было двое мужчин.

— Ошибки молодости, — фыркнул Кеннис. — Я экспериментировал. А теперь они вечно мозолят мне глаза. Не убивать же их — все-таки родня теперь.

— Ясно. Не смею больше тратить ваше время…

— Стой! — поднял жгучий взор Кровавый Князь. — Я тебя обращать не буду. Но раз уж тебя сочли достойным… одна из моих жен обратит. Инеида!.. Инеида!..

— Она давно уже умерла, прадедушка! — подала голос из тьмы вампирша.

— Да тля, забываю все время… — загрустил Кеннис. — Блеваный Бриар. Такая была империя… и такая женщина… Я любил ее…

Гигантский василиск издал устрашающий утробный клекот. Тот загулял эхом в сводах пещеры. Чудовище схватило что-то со стены, проглотило… а потом клюнуло Кенниса в голову.

— А вот ты выжил каким-то образом, — невозмутимо сказал тот. — Знаешь, сколько ему лет? Это самый старый василиск в мире. И при этом еще и самый тупой. Невероятно, но факт.

— Иногда результаты гонки на выживание могут быть ошеломляющими, — согласился Яркен.

— Да. Посмотри на меня. Я мог быть властелином мира… я им и был когда-то. Хорошие были времена…

— Не сомневаюсь, — учтиво сказал Яркен, незаметно сделав еще шаг назад.

— Пятишься, — пристально посмотрел на него Кеннис. — Передумал? Не хочешь становиться… как я? Великий волшебник испугался?

— Я не испугался. Просто решил, что лучше проторю свой путь, чем пойду уже проторенным.

— А, это правильно. Первопроходцы получают самое лучшее. Главное — удержать.

Кеннис тяжко вздохнул. Тварька наклонил к нему огромную голову, и два древних старца ожесточенно уставились на Яркена.

— Проваливай тогда, раз передумал, — злобно сказал вампир. — Я хочу спать. Я теперь в основном сплю… я слишком много умирал…

— Мне вдруг стало интересно, — перебил Дегатти. — Куда попадают вампиры после смерти… окончательной смерти? Сразу на Кровавый Пляж? Или куда-то еще? Ты наверняка знаешь.

— Да уж я-то знаю, — ухмыльнулся Янгфанхофен. — Парифатские вампиры попадают к нам. В Банк Душ. Пополняют счет Совиты. Это же именно она — первоисточник вампиризма. Принцип пирамиды, все потомки Кенниса принадлежат ей с потрохами.

Шагая обратно к свету, Яркен размышлял, что такой вариант для него неприемлем. Собственно, окончательное решение он принял, еще когда увидел вампирский пир. Вампиры слишком похожи на живых. И слишком стараются таковыми оставаться.

Да и вообще сама идея поддерживать жизнь благодаря жидкостям из человеческих тел — мерзких человеческих тел! — это путь в никуда, это тупик. Дело даже не в самих жидкостях — дело в зависимости. Бессмертие будет обременено паразитизмом. Похищением чужой праны. Это не освобождение от оков смертности, а в каком-то смысле еще большее закабаление.

Почему он сразу об этом не подумал? Наверное, умозрительно эта мысль просто не была достаточно веской. И только узрев этих деградировавших существ воочию, он осознал все до конца.

Вампиром он не будет.

Через несколько дней Яркен вернулся в Теймурок. И целые сутки разгребал накопившиеся дела, чинил поврежденных зомби и выполнял срочные заказы. Путешествие длилось недолго, но он все же успел отвыкнуть от этой рутины. Теперь он взглянул на нее чуть иначе и с изумлением осознал, что возня с зомби отнимает слишком много времени и уже не доставляет особой радости. Рядовая нежить такого просто не стоит.

К тому же теперь ему стало противно копаться и в мертвых телах. Вообще-то, между ними нет особой разницы. Разница существовала только в его голове, Яркен внезапно это понял. Будучи некромантом, он провел четкую черту: это живо, а это мертво. Живое — гадко, мертвое — не гадко.

Но перерыв в работе стер эту черту. Яркен осознал, что любая плоть гадка.

Да и эти вампиры… мерзкие, пьющие чужую кровь твари…

— Надо помыть руки… — сказал он бесстрастному зомби-ассистенту.

Он мыл их долго. Никак не мог остановиться. На коже давно не осталось никаких следов, но Яркену казалось, что она все еще грязная и липкая.

Он использовал мыло. Его не хватило, и он взял концентрированную щелочь. Кожу начало разъедать, но и это показалось недостаточным.

И Яркен взял металлическую терку.

Шварк. Шварк.