Паргоронские байки. Том 4

Космодан с Соларой переглянулись и кивнули. А Вентуарий насмешливо бросил Венате:

– Мир тебе, сестра.

– У них даже имена похожие, – хихикнул Йокрид. – Может, запишем их близнецами? Пусть паства думает, что у родителей было плохо с фантазией.

– А ты, Гильфаллерия? – впервые посмотрел жене в глаза Кефринекс.

– А я буду тебя ждать, – ответила богиня природы. – Не существует ничего вечного… кроме одного.

– Жаль, что я перестал тебя заслуживать, – склонил голову Кефринекс.

– Любовь не заслуживают.

Они обнялись, и Эсветаллила почувствовала странного рода зависть… и ревность.

Этого у нее не было никогда.

– А что будет со мной? – спросила она, когда часть богов удалилась и увела Кефринекса.

– Ничего, – ответил ей Космодан, чуть промедлив. – Возвращайся домой.

– К тебе у нас претензий нет, и мы приносим извинения за все случившееся, – сказал Алемир.

– А что с ребенком? – подозрительно спросила демоница.

Здесь боги медлили дольше, но в конце концов Солара молвила:

– По-настоящему он может навредить только Кефринексу, а Кефринекс отправится в Хиард.

– Либо забирай его с собой, либо оставь здесь, – подтвердил Космодан. – На твое усмотрение.

– Если хочешь, мы попробуем вырастить из него небожителя, – предложила Юмпла. – Он осквернен Тьмой… но он все-таки полубог.

– Нет такого материала, из которого нельзя вытесать что-то сносное, – пробасил Гушим. – Главное – знать, что вы хотите получить.

Цидзуй тоже пристально взглянул в лицо младенцу. Его лицо прояснилось, и он кивнул.

Эсветаллила задумалась, глядя на крохотного козленка. Не похож он на гохеррима. Но он и вправду полубог. Небожитель из него выйдет скверный… и он все-таки ее сын.

– Я воспитаю его, как гохеррима, – решила она.

Однако после случившегося она больше не хотела раскрывать другим демолордам секрет его рождения. Кефринекс пал, он в Хиарде. Много ли толку от малой его крошки, что осталась на свободе?

К тому же ее собственная роль в этих событиях… не слишком она приглядная. На ее репутации эта история скажется скверно… а Эсветаллила ценила свою репутацию.

– Мне нужно будет скрыть его происхождение, – сказала она. – Я хочу, чтобы вы пообещали молчать. И хочу, чтобы даже демолорды не сумели понять, чей он сын.

– Хе, хочешь, скажу, что он мой? – высунулся откуда-то сатир Гемпхе. – Все поверят, он на меня похож.

– Гемпхе, никто не поверит, что на тебя польстилась Ключница Паргорона, – фыркнул Йокрид. – Ты для этого слишком хорош.

– Но так бы я спас ее репутацию! – кувыркнулся через голову трикстерат.

– Ее репутацию спасу я, потому что я твой начальник, так что я тут герой, – растянул губы до ушей Йокрид.

Он коснулся лба младенца, и его аура мгновенно изменилась.

– Дарую тебе тайное Ме, – сказал бог смеха. – Маску Скомороха. Оно скроет твою суть от всех, даже от тебя самого. Станет гримом шута, который лучше, чем собственное лицо.

Эсветаллила изумленно уставилась на сына. Теперь она не видела его истинную суть. Не могла прозреть, сколько ни пыталась. И судя по взглядам богов – они тоже теперь видели только обычного демона.

– Он и сам не будет знать об этом Ме, – добавил Йокрид. – А ты ему не говори.

– Спасибо, – удивленно поблагодарила Эсветаллила.

– Хороший мальчик, он мне нравится, – потрепал голову козленка Йокрид – и тот засмеялся. – Похож на меня. Тоже жалкий уродец в глазах родни… зато с хорошим чувством юмора. Это самое главное в жизни.

Всю эту историю, без прикрас и умалчиваний, Эсветаллила рассказала брату, Янгфанхофену. Они сидели в малом зале «Соелу», других посетителей не было, где-то внизу суетился ребенок Кефринекса, а Янгфанхофен подливал и подливал Эсветаллиле самых крепких напитков.

– Кому-нибудь еще расскажешь? – спросил он наконец.

– Нет. Даже Садиму не сказала. И ты не говори. Пообещай, что будешь молчать, пока я жива… и еще минимум пять тысяч лет после моей смерти. А лучше еще дольше.

– Но боги все равно же знают.

– Они обещали молчать. А боги, при всех их недостатках, слово держат адамантово. Кефринекс вот нарушил… и теперь он в Хиарде.

Янгфанхофен перегнулся через стойку. Ребенку было всего несколько дней, но он уже весело ползал, пытался встать на ноги, хватал все, до чего дотягивался. Созревал он явно быстрее обычного гохеррима.

– Как ты его назвала? – спросил Янгфанхофен.

– Клюэра Зерге Штабора Тен, – ответила Эсветаллила. – Счастливое Копытце, что Всегда Смеется.

– Клюзерштатен, значит… Надеюсь, это имя принесет ему удачу.

Маленький Клюзерштатен ухитрился вскарабкаться на табурет, а оттуда – на стойку. Он действительно очень быстро развивался – во всяком случае, физически. В руках у него были смятые белые цветы – то ли он нашел их где-то на полу, то ли непроизвольно сотворил демонической силой.

– Это что, олеандр? – с интересом спросил Янгфанхофен. – Ты где их взял?

– М-мек!.. – сказал Клюзерштатен, протягивая цветы матери. – М-мек!..

– Прекрати мекать, – поморщилась Эсветаллила, хлопая его по руке. – Мы так не делаем. И брось этот мусор.

Клюзерштатен скуксился и сжевал цветы.

Интерлюдия