Паргоронские байки. Том 4

Основная резиденция бога смерти там, в Сальване. Костяной дворец Кокалополид, прекрасный в своей кошмарности. Но в загробном мире Камня он тоже создал себе резиденцию, ибо иных владетелей у мертвецов юного мира пока что нет.

Тут вообще пока еще очень пустынно. В основном духи животных, да немногие хтоники. Бессмертные и почти неуязвимые, они погибали редко и не всегда спускались в загробный мир. Многие так и оставались наверху, становясь Кошмарами.

Но не все. Внимание Космодана привлек дух одного из Первозданных… кто-то из них успел погибнуть?.. ах да, у них же была страшная война с демонами…

– Что ты делаешь? – спросил бог бесформенного духа.

– Строю, – ответил призрачный Первозданный. – Место, куда будет тянуть.

– Ты так охотишься? – нахмурился Космодан. – На духов?

– Хм!.. В некотором роде!.. Подманиваю на теплый очаг и угощение!

Космодан отступил и окинул взглядом воздвигаемые серые стены. Кажется, это что-то вроде… трактира.

– Скучно мне тут, – сказал словоохотливый Первозданный. – А так вроде и заняться будет чем. И поболтать.

– Думаешь, это будет работать?

– Ну ты же пришел. И мы болтаем.

– Ладно, когда достроишься – пришли весточку. Загляну в гости.

– Буду рад, буду рад… – ухмыльнулся Первозданный.

– И этим Первозданным был Янгфанхофен! – загоготал Бельзедор.

– Суть Древнейшего, Бельзедор, да заткнись ты уже! – возмутился Янгфанхофен. – Не все корчмари во вселенной – я!

– Но это тот самый твой приятель, у которого ты цепляешь истории от духов? – догадался Дегатти.

– Неважно, история не об этом. Я просто немного отклонился в сторону.

Далее задерживаться Космодан не стал, больше одной минуты на случайную встречу не потратил. Молнией он вспыхнул перед троном Савроморта, и похожий на насекомое бог мертвых обратил к нему зияющие дыры на лице.

– Космодан Громовержец, – бесстрастно произнес он.

– Ты знаешь, зачем я здесь.

– Знаю. А ты знаешь законы. И мы предупреждали тебя, чтобы ты держался подальше от великанов.

– Это так. Но я люблю ее, Савроморт.

– Только ее?

Космодан замолчал и отвел взгляд.

– Видимо, все-таки ее, – продолжил Савроморт равнодушно. – Ибо ты здесь, пришел просить за ту, для которой все уже кончено, когда наверху осталась та, чья судьба еще не предрешена.

– Я бог, – угрюмо сказал Космодан. – Мне проще помочь мертвому, на котором нет вины, чем живому, что запятнал себя.

– Иронично, – согласился Савроморт. – Именно поэтому я не лезу в дела живых. И именно поэтому я тебе отказываю.

– Проси что хочешь, – сказал Космодан. – Требуй все, что пожелаешь. Но знай, что без нее я не уйду.

Он вырос. В чертогах бога мертвых загремел гром, в руке Космодана возникла молния, а на пальце засиял бриллиантовый перстень.

Но величественный инсектоид тоже разросся – и от него изошел мертвенный холод с гнилостным смрадом. Савроморт был старше Космодана – и он был у себя дома.

– Хватит сцен, юнец, – проскрипел бог смерти. – Ты знаешь законы. Мы боги, а не уличные сорванцы. Мы существуем, чтобы следить за порядком в мироустройстве, а не чтобы нарушать его, когда нам вздумается.

– Я не уйду! – повторил Космодан, возвышая голос. – Я искал ее! Где она?! Зачем ты ее сокрыл?!

– Затем, что она не хочет тебя видеть.

– Я хочу хотя бы попросить прощения! Неужели ты и в этом мне откажешь?!

– В этом никому не может быть отказа, – молвил Савроморт. – Но есть одно затруднение…

Тем временем Гласитарида сидела в погребе, глядя в крохотное оконце под самым потолком. Наверху уже зашло солнце, спустилась ночь. К Первозданным уже отправили гонца – завтра он вернется либо с ответом, либо с тысячеглавым судьей, что решит ее участь. – Но хотя Гласитарида почти не сомневалась, каким будет приговор. Ее казнят в назидание остальным.

Ее не стерегли. При желании она могла разворотить выход и скрыться. Но убитая горем Гласитарида не шевелилась, не трогалась с места.

Возможно, втайне она все еще надеялась на появление Космодана. Она не призналась бы в этом даже себе самой, да и не ожидала она этого вовсе… кто знает? Чужое сердце – всегда потемки.

И вместо Космодана к ней пришел кое-кто другой. Тот, кого она уж тем более не ждала и очень удивилась, его увидев.

Астамигис, один из первородных хримтурсов. Тот единственный из них, у кого уже тридцать лет не было детей. Он в одиночку разобрал завал и спустился к Гласитариде.

Та вздрогнула, когда тьму погреба разогнали лучи негасимого фонаря. Такие делают муспеллы, и они освещают ночами Миран Дио. С этим светом в погреб спустился длиннобородый хримтурс в накидке из шкур белых медведей.

– Гласитарида… – раздался взволнованный голос.