Паргоронские байки. Том 4

Великанша промедлила, не зная, что сказать. Она давно знала, что Астамигис положил на нее глаз – это было очевидно, хоть он и старался этого не показывать. Отец еще лет двадцать назад заговаривал о нем, спрашивал, что дочь думает на его счет, но даже, кажется, обрадовался, услышав, что ничего.

– Уходи, пока тебя не увидели, – холодно сказала Гласитарида. – Тебе нельзя здесь быть. Никому нельзя.

– Нет, я…

– Или ты пришел, чтобы отвести меня на казнь?

– Нет… нет… я… я наоборот. Сейчас все спят, стражи нет. Беги, пока не явились Первозданные… давай сбежим вместе!

Гласитарида смотрела с изумлением. Ей вдруг подумалось, что она и впрямь могла в свое время сойтись с Астамигисом, если бы не встретила Космодана. Он, видно, отчаянно ее любит, раз сейчас здесь. Раз готов пойти против Первозданных.

И сбежать с ним… не так уж и плохо. Камень огромен, на нем можно затеряться даже великанам…

– Если я соглашусь, ты тоже станешь преступником, – все же сказала Гласитарида. – И я убью таким образом еще одного великана.

– Ничего, – криво усмехнулся Астамигис. – Мне не привыкать. Я уже преступник.

Гласитарида моргнула. А Астамигис, подойдя ближе, схватил ее за руки и начал страстно рассказывать… как погибла тридцать лет назад его жена. Слова лились из него бурным потоком, он явно давно держал это в себе, втайне жаждая с кем-нибудь поделиться.

Он действительно убил ее сам. Все слухи и подозрения оказались правдой. Как и Гласитарида, он не хотел этого делать – просто они поссорились, когда были вместе на дальней заимке, а ссора переросла в драку. Хаос взбурлил в его жилах, и когда он пришел в себя – Иссентида была мертва. Он убил ее охотничьим ножом, перерезал горло.

Он мог отнести ее в Миран Дио. Возможно, великаны-целители смогли бы вернуть ее к жизни. Но Астамигис испугался наказания и скрыл содеянное. Он похоронил тело и сказал, что Иссентида пропала, что он не знает, что с ней сталось.

Таким образом он убил ее дважды.

– Мы с тобой похожи, – закончил он. – Каким-то образом я почуял это еще тогда… когда впервые увидел тебя… Давай уйдем ото всех и будем жить вместе!

– Мы не похожи! – вырвала руку Гласитарида. – Уйди! Я никуда с тобой не пойду!

– Я защищу тебя!

– Защитишь от самой себя?..

– Они тебя убьют!

– Я это заслужила. И ты тоже это заслужил, но… живи с этим, коли можешь.

Астамигис замолчал. Его лицо окаменело, челюсти плотно сомкнулись.

Отказ… даже сейчас отказ. Даже стоя у края черты, даже когда альтернатива – смерть, она не хочет быть с ним.

И что еще хуже – она теперь знает его тайну. Знает, что он совершил.

И может рассказать другим.

Мысли смешались в голове Астамигиса. Гнев отвергнутого мужчины и страх разоблачения слились в безумную ярость – и Хаос снова ударил ему в голову. Первородный хримтурс бешено взревел – и ударил.

В погребе было тесно. Четыре шага от двери до стены. Гласитарида отшатнулась – но куда она могла тут убежать? Кулак Астамигиса врезался ей в лицо – и он мог расколоть айсберг.

– Ты… никому… не скажешь!.. – пыхтел великан, сдавливая ей шею.

Гласитарида и так бы не сказала. Но Астамигис ей бы не поверил… да и не до разговоров сейчас. Она судорожно молотила ногами, пыталась как-то отлягаться, но это было все равно, что пинать гору.

Великанша покрылась ледяной коркой, от нее исходил безумный хлад, но что это для другого хримтурса, тем более первородного? Астамигис и сам уже заиндевел.

Гласитарида знала толк в ледяном колдовстве. Она могла направить холод внутрь, заморозить саму кровь… но это годилось против кого угодно, кроме других хримтурсов. Тут бы куда больше пригодилось пламя Асвантиды…

Но огненная магия для хримтурса невозможна. Как и ледяная для муспелла. Гласитариде оставалось хрипеть, задыхаться, тщетно бороться с могучими ручищами Астамигиса…

Ее собственные руки беспорядочно дергались. Пальцы сжимались и разжимались. Жизнь угасала в великанше, она бессильно цеплялась за Астамигиса… и вдруг коснулась костяной рукояти.

На поясе великана висел охотничий нож. Большой длинный нож из нетающего льда. Еще до того, как сыграть свадьбы, до того, как обзавестись детьми, первородные великаны обзавелись оружием огромной мощи. Позвали его из Хаоса. Из небытия. Каждому явилось то, что отражало его темперамент.

Астамигис получил заветный нож Иссубрий.

И сейчас Гласитарида схватила его, выдернула из ножен – и начала колоть. Колоть не глядя, задыхаясь, теряя уже сознание…

А потом хватка на шее ослабела. Астамигис издал булькающий всхлип и сполз, хватаясь за воздух, за платье Гласитариды… царапая ногтями пол.

Под ним расползалась кровавая лужа.

Гласитарида с трудом поднялась на ноги. Она с отвращением отбросила ледяной нож – ей не нужно это злое оружие. Наверное, оно проклято Хаосом, раз убило уже двух великанов.

На мгновение она замерла. В голове все смешалось. Выход открыт, она может уйти. Наверху ночь, ее не хватятся еще несколько часов.

Но хочет ли она бежать? За убийство Астамигиса еще сильней ее не накажут… да и не сожалела Гласитарида о его гибели.