Паргоронские байки. Том 4

Глушили божественную силу просто своим присутствием. Своим хтоническим гневом.

Космодан все равно мог развернуться во всю ширь. Раздаться до космических масштабов, скомкать пространство и раскрыть Хаос. Но он слишком хорошо знал, слишком хорошо помнил, что бывает, когда боги предстают во всем могуществе. Насколько гибельно это для всего живого… гибельно для целых планет…

И потому Космодан саданул Дормадосу в ухо просто кулаком. Божья длань едва не разворотила великану череп… но он выжил, он продолжил драться, даже обливаясь кровью! Дубина Лаградатеса врезалась Космодану в шлем, разбивая часть оптики, и бог покачнулся.

Космодан едва успевал отражать все удары. В каждом была первозданная хтоническая мощь, каждый причинял боль даже ему. А тем временем Таштарагис неудержимо настигал Гласитариду. Ледяной меч уже сверкал на солнце, уже наполовину вышел из ножен.

Они словно превратились в две вьюги. Давно осталась позади долина Муравьев, давно скрылись из виду Космодан и три великана – Таштарагис гнался за дочерью, Гласитарида убегала от отца.

За ними оставался ледяной след. Земля замерзала, покрывалась инеем. Звери разбегались от крушащих все великанов. Гласитарида ворвалась в лес – и во все стороны полетели деревья. Она ломала их, как тростник, вырывала с корнями, швырялась в Таштарагиса.

Гонись за ней кто иной, колдунья-великанша остановилась бы, приняла бой. Но поднять руку на отца она не смела.

А потом она забрела в какое-то болото, завязла… а сзади дунуло ледяным штормом. Таштарагис заморозил болото до каменного состояния, и пока Гласитарида билась, пыталась вырваться – разворотил остатки леса.

– Ты не оставила выбора! – вскричал он, замахиваясь мечом.

Гласитарида ничего не успела сказать. Клинок Глаций вонзился ей под ребро. Прорезал кожу, разворотил грудную клетку… и вошел в сердце.

Ее колени подогнулись. Ноги все еще были вморожены в лед. Великанша завалилась назад… упала… по телу пробежала дрожь. Глаза быстро стекленели.

– Ты не оставила выбора… цветочек… – прошептал Таштарагис, вытирая клинок.

Гласитарида еще дышала, ее губы еще шевелились. Таштарагис склонился было… но тут сзади раздался грохот. К небу поднялся огненный столб… он виден даже отсюда?! Таштарагис не представлял, сколько они пробежали, но… его обдало раскаленным ветром, а вспышка обожгла глаза…

Что за космическая мощь!.. Там хоть кто-то уцелел?! Едва проморгавшись, Таштарагис оставил мертвую… почти мертвую дочь и помчался обратно, на помощь названым братьям.

Сегодня больше никто не должен умереть.

Но когда он добежал, то встретил лишь Хиротароса, Дормадоса и Лаградатеса. Сидя у громадного кратера, они поведали, что бог в какой-то момент отчаянно закричал, выплеснул страшный шквал и ушел в небо кометой. Хиротарос и Лаградатес трясли головами, Дормадос зажимал окровавленное ухо.

– Дормадос, ты как? – взял его за плечо Таштарагис.

– А, ЧТО?! – прогремел людогор даже громче обычного. – НЕ СЛЫШУ, ГОВОРИ ГРОМЧЕ! ПОЧЕМУ ТАК ТИХО?!

Великаны растерянно уставились на него, а Дормадос повторил совсем уже громогласно:

– ПОЧЕМУ ТАК ТИХО?!

– Пойдем, друг, – помог ему подняться Таштарагис. – Пойдем к целителям.

– А что твоя… – осторожно спросил Хиротарос.

– Все кончено.

И все действительно было кончено. Космодан стоял на коленях у тела Гласитариды и видел, как ту покидает жизнь. Слишком страшную рану нанес хтонический клинок.

Но несколько последних вздохов у великанши еще оставались. Увидев Космодана, она разомкнула уста и прошептала:

– Не… мсти… папе… прошу…

– Не буду, – сумрачно сказал Космодан.

– По… клянись…

– Клянусь. Я не трону Таштарагиса.

Гласитарида попыталась сказать что-то еще, но губы двигались все медленней… медленней… глаза остекленели окончательно… а лицо застыло, покрылось инеем.

Но Космодан продолжал сидеть и с надеждой смотреть на нее. С безумной, отчаянной надеждой. Но ничего не происходило, и его плечи опустились. Похожий сейчас на обычного смертного, бог отвернулся, собрался уже уйти… и тут по земле побежал лед.

Тучи сгустились. Посреди лета повалил снег. А Космодан, еще не повернувшись, почувствовал этот мощный выброс, этот безумный всплеск ба-хионь, который всегда сопутствует…

– Она тоже? – раздался голос.

– Она тоже, – улыбнулся Космодан.

По заснеженной траве шла озаренная светом женщина. Она прошла мимо Космодана и взяла за руку Гласитариду. Та еще не до конца все осознала, но ее глаза уже сияли так, как никогда при жизни… при той, прежней жизни. Словно древние голубые льды вечной мерзлоты.

– Так вот что вы чувствуете, – молвила богиня Гласитарида. – Я… я не заслуживаю этого.

– Это не вопрос заслуг, – сказала богиня Асвантида. – Это просто случается, как сама жизнь. А к тому же… я прощаю тебя.

Они обнялись. А Космодан вдруг ужасно заинтересовался одним камешком… так заинтересовался, что отвернулся и принялся упорно его разглядывать.

– И все-таки какое удивительное совпадение, что мы обе… – сказала Гласитарида, когда они закончили. – Да разве так бывает?..

Ее глаза вдруг потемнели, стали похожи на звездное небо. Она немного расплылась, а потом уже уверенно сказала: