Паргоронские байки. Том 5

— Я не одобряю, — коротко сказал Янгфанхофен.

Нактархимов было гораздо меньше. И хотя они были в своей обители, хотя они создали почти непробиваемую защиту, гохерримы все-таки прорвались. Незадолго до этого они заполучили свой подлый трюк, выучились поддерживать друг друга клинками.

Это определило исход. Нактархимы бились яростно, они сражались до последнего, под стенами крепости погибли два первородных гохеррима… но нактархимов вырезали всех. Подчистую. Размозжили головы даже младенцам.

Почти всех. Один уцелел. Фар’Дуватхим в тот день отсутствовал. Он был там, на совете демолордов… тогда они еще не звались демолордами. Сильнейший из всех, он вел переговоры от лица своего народа, представлял его среди Органов Древнейшего.

А потом Сильдибедан, который на том совете представлял гохерримов, сказал, что невозможно о чем-то договариваться с народом, которого больше не существует. И Фар’Дуватхим понесся в Ледовый Пояс… к разоренному гнезду.

Они продумали все заранее. Полностью заглушили эфир. Нактархимы не могли воззвать к своему лидеру. Не могли уйти за Кромку. Не могли воспользоваться тайными ходами.

Они могли только сражаться и умирать.

И, разумеется, там его уже ждали. Фар’Дуватхима встретили демолорды, поддержанные энергией клинков. Но Посланец Погибели, которого тогда еще так не называли, дал такой бой, что рушились горы.

Там до сих пор каверна, в Ледовом Поясе. Целый кусок паргоронской Чаши улетел в вечную Тьму.

Фар’Дуватхим словно вознамерился утащить с собой все войско гохерримов!

И они признали его силу. Гохерримы отсалютовали ему клинками и отступились. Ему единственному позволили продолжить существовать — ведь он остался последним, и не мог возродить свое племя.

Фар’Дуватхим сказал им тогда, что их салют ничего для него не значит. Что нактархимы, может быть, потеряли жизнь и будущее — но они сохранили честь.

А гохерримы свою потеряли навсегда.

Янгфанхофен вздохнул и налил себе виски.

Потом его тоже возвели в демолорды. Для него это было слабым утешением, но он его принял. Только ради того, чтобы хоть чем-то испортить настроение гохерримам.

Им это испортило настроение. Гохерримы были против, они сопротивлялись — но не только гохерримам принадлежал уже Паргорон. Их и так оказалось целых шестеро, они явно лидировали — и другим демонам был нужен противовес. Лиу Тайн и Све Роаг, прародитель бушуков Мазед, последний сурдит Сорокопут, кошмарные Желудок и Сердце, Десница Древнейшего Согерахаб и бесконечно могучий Мизхиэрданн, детеныш Саа’Трирра и сыновья Оргротора — все они высказались за Фар’Дуватхима.

И гохерримам пришлось это признать, если они не хотели снова начать воевать против всех остальных. Они смирились, они отступились.

И с тех пор минули сорок тысяч… нет, все-таки меньше. Тридцать восемь тысяч и еще двести лет. С чем-то. Живущие настолько долго не считают отдельные года, они даже в веках частенько сбиваются.

На самом деле века могут лететь незаметно, когда ты бессмертный. Каждый день похож на предыдущий, ты отдаешься бездумному сибаритству или бесцельному саморазвитию, ничего не ожидаешь от будущего… вот уж и тысячелетие промелькнуло.

В то же время годы сжимаются, когда они насыщены. Последние сто лет были непростыми для Паргорона. Набравший немыслимую мощь мир демонов нажил немало врагов и в конце концов схлестнулся с одним из сильнейших Светлых миров сектора — Сальваном.

Война идет все ожесточенней — уже, вон, дошло до взаимного обстрела первостихиями… сейчас, правда, затишье. Сальван все еще ждет ответа на свое предложение… очень щедрое предложение, надо признать, но все равно со стороны Паргорона это будет капитуляция. Потомки Древнейшего на такое не пойдут.

Последний нактархим перенес себя вперед, переместился в пространстве. Исчез тут, появился там — в своей древней цитадели на скалистом утесе, на самом краю Чаши.

Опустевшие коридоры и залы. Фар’Дуватхим медленно шел по ним, проводя когтями по стенам. Единственные нактархимы, которые здесь остались — те, что запечатлены на древних барельефах. Прошедшие сквозь сотни веков, эти каменные рисунки изображают их в дни славы — их происхождение от Ногтей Древнейшего, покорение Каменистых Земель, охота на кошмарных тварей Червоточин, союз с королем Поползнем и противостояние с Мизхиэрданном, бесконечные войны с гохерримами…

Да, особенно войны с гохерримами. Их было тридцать два, первородных Зуба. Из них двадцать шесть погибли еще в период Десяти Тысяч Лет Войны.

Пятнадцать из этих двадцати шести — на счету нактархимов.

В отличие от гохерримов, что сразу же явились единым строем, нактархимы оказались разбросаны на четыре группы по пятеро. Тело Древнейшего было огромно. И в отличие от гохерримов, что родились в самом оживленном месте, рядом с Мазедом, Ралевом, Бекуяном, Согеяном и Саа’Трирром, нактархимов ждала более тернистая судьба.