Паргоронские байки. Том 6

- Я думаю, это тоже из-за нас, - поделилась Милаба. - То есть не только из-за нас, из-за них тоже, потому что они этого тоже ждут друг от друга… Но вообще, когда люди заключают договор друг с другом, они хотят, чтобы договор был нерушим. И мы подсознательно влияем…

- Нет, тут проблема гораздо глубже, - возразил Жеводар. - Здесь корни идут уже из моей области. Вот ты думаешь, почему люди хотят нерушимости договоров? Потому что любой договор несет в себе потенциальную измену. Любой договор рано или поздно будет нарушен или забыт. Большинство из нас живет в двух мирах: реальном, где мы являемся переменчивыми рабами внешних обстоятельств; и мире внутреннем, или психическом, или ноосферном, или астральном — зависит от того, как ты хочешь расставить акценты. Внутренний мир — это мир наших фантазий, воображения, невысказанных желаний и нереализованных возможностей. А еще это мир чистых вещей. Реальный корабль будет иметь огрехи и какие-то характеристики, которые должны заставить его подчиняться правилам мира внешнего — иначе он утонет или перевернется. Корабль из воображения может быть сколь угодно прекрасен и причудлив — и наоборот. Но в водах воображения он поплывет куда угодно. Так же и с договорами. Чего мы ждем от договоров? Что даже под гнетом обстоятельств их будут выполнять, даже когда это потребует большего, чем мы были готовы дать или получить. Иначе договора и не были бы нужны, верно? Никому не интересно, почему мастер опоздал или плохо выполнил работу — мы хотели получить качественную услугу независимо от его самочувствия, распорядка дня или того, как мы сами с ним обходимся. Поэтому у людей есть реальные договора, которыми мы рано или поздно подтираемся или забываем — и есть эталон идеальных договоров из воображения, о которых мы думаем, заключая их. А для демонов существует только один вариант. И для богов. Их заповеди — это по сути договора с их адептами. А их неисполнение — грехи. Потому что то, что мы называем реальным миром, на самом деле — зыбкая туманная серость, где все не так, как должно быть. А вот боги и демоны живут в том, что ближе к истинной реальности.

- Хорошо. И как это относится к сексу?

- К сексу?.. А, да. Начало разговора. Я немного увлекся.

- Может, тебе сменить род деятельности?

- Может, и сменю. Свой величайший труд в этой сфере я уже написал. Кстати, тебе лучше прочесть его, чем расспрашивать меня.

- А если я хочу сберечь время, нервы и либидо?

- Тогда, если кратко: демоны делают то, о чем остальные только мечтают, не только потому, что хотят и могут, но еще и потому, что об этом мечтают другие.

- Например, о кровавых оргиях с копрофагией?..

- Например.

Глайдероны описали круг и стали медленно снижаться. Милаба и Жеводар приближались к месту встречи с контактом.

Допуск на базу кого-либо, кроме Путешественников, запрещен строжайше, и сами ее координаты засекречены. В случае с демонами это особенно актуально. Но за сотню лет существования ложи Путешественники наработали множество связей, и эти связи требовалось постоянно поддерживать.

Вокруг была пустыня. Жаркие земли Пекельной Чаши, один из бесчисленных малых гхьетов. Где-то между Пламенным морем и обширным владением Гариадолла. Более точные координаты знает ирбинкобой… вот он как раз и пискнул.

Здесь вздымалось древнее строение. Возведенное руками харгаллов, металлических демонов, но покинутое. Ни души кругом, только катятся вдали два грохочущих шара — у нодохомов то ли драка, то ли брачные игры.

Жизнь в Пекельной Чаше сосредоточена в центре, на островах и побережье Пламенного моря, и на границе с Каменистыми Землями, где немного прохладнее. Также есть цветущий оазис в соседствующих гхьетах Дибальды и Магураки. Большая же часть остальной пустыни — это… ну да, пустыня. Лишь кое-где вздымаются заводы, стоят прохладницы и распаханы возделанные земли с искусственным климатом.

Но не здесь. В полной тишине Милаба и Жеводар приземлились, сложили глайдероны и пустили вперед ирбинкозоры. Полуразумные заклинания-мультифункционалы озарили коридор светом, и в нем появилось множество искусных рисунков. Словно роспись на вазах — выполненная в черных и красных тонах, она изображала гохерримов. Охотящихся, танцующих, сражающихся друг с другом и давно вымершими нактархимами.

Милаба мысленно исправила свою ошибку. Это возводили не харгаллы. Постройка гораздо более древняя.

- Ла-ционне, - раздалось над самым ухом. - В самые первые тысячелетия, когда все еще жили вперемешку, они оживляли собой примитивные устройства и возводили примитивные постройки. Потом их оттеснили на внешнюю сторону, а сюда пришли гохерримы.

Милаба медленно повернула голову. Один из рисунков улыбался ей. Особо рослая гохерримка с шестопером повернула голову и встала в анфас, не обращая внимания на своего противника, что оставался мертвой картинкой.

- Приветствую, штель, - подошел к стене Жеводар. - Как ваше несуществование?