Паргоронские байки. Том 6

Штель. Милаба сразу зацепилась за это ухом. В среде Путешественников приняты старомодные обращения, сохранившиеся с доорбисальтных времен. «Лебе» - это обращение к уважаемому, заслуженному человеку, часто учителю или начальнику, а также родителю или иному предку. «Лимми» - к правителю или просто высокому чину иностранной державы, крайне уважительное, но несколько отчужденное, с ноткой холодности.

«Лимкель», напротив, к тому, кто никаких заслуг не имеет, однако это тоже очень вежливое обращение, с почти даже родственным оттенком. Так принято, например, обращаться к потомству, с которым не поддерживаешь отношений. С тех пор, как продолжительность жизни стала почти неограниченной, цепочки поколений очень удлинились, и прапрапрадед с прапраправнуком могут быть даже незнакомы.

А «штель»… это очень двусмысленное обращение. Сейчас оно почти не используется, но чародеи древней Оттруки называли так тех, кто в данный момент друг, но повернись ситуация чуть иначе — превратится во врага. Обращение к непостоянному, сомнительному союзнику, буквально означающее: «я уважаю тебя и желаю всех благ, но если ты меня обманешь, я без колебаний тебя убью».

Жеводар, поздоровавшись, пошел дальше, вглубь здания. Милаба, чуть помедлив — за ним. И рисунок на стене их сопровождал!.. Огромная гохерримка шагала среди других картинок, не оживших, и увлеченно рассказывала о содержании этой диорамы. О кланах, о битвах, о Могучей Княгине, что сражалась бок о бок с мужем, а после его гибели взяла на себя верховодство…

Милаба толком не слушала. Ее не интересовали древняя история и древние мертвецы. Не в данный момент, по крайней мере. Она гораздо больше хотела узнать о том двумерном демоне, что болтал сейчас без умолку, но как раз о себе он ничего не говорил, а Жеводар как будто воды в рот набрал.

Демон на стене постепенно переставал быть гохерримкой. Его очертания искажались, он занимал все больше места. Как будто поглощал всю диораму. Красные тона блекли, зато черные все сильнее сгущались.

А потом Милаба заметила второго демона. На другой стене бежала как будто мозаичная сетка. Точки перетекали друг в друга, формируя сюрреалистическую картинку.

Сколько их тут всего?

Трое. В итоге их оказалось трое. В центре постройки раскинулся большой зал, похожий на планетарий. На потолке было отверстие — крошечное, но так хитро устроенное, что свет заливал все пространство.

И на стенах лежали тени. Три никем не отбрасываемые тени. Они перестали выглядеть картинками — просто черные пятна.

- Кто это? - не выдержав, шепнула Жеводару Милаба.

- А это, зебе Афтазо, так называемые Живые Тени, - сказал он негромко. - Их еще называют камтстадами. Мы с ними работаем… местным об этом распространяться не стоит.

- Не стоит или строго запрещено?

- Строго запрещено. Все, чего не стоит делать в Паргороне — строго запрещено.

Милаба удовлетворенно хмыкнула. Вот оно, похоже. Наконец-то. Тот самый секретный проект, на который Жеводар когда-то ей намекнул. Она никогда не спрашивала о нем напрямую, но ей всегда любопытно было узнать.

- Присаживайтесь, госпожа Афтазо, - любезно произнес один из камтстадов. - Мы давно желали с вами познакомиться.

- Со мной?.. Почему?

- Много хорошего о вас слышали. Ваш коллега очень лестно о вас отзывался.

Милаба с подозрением покосилась на Жеводара. Но тот лишь развел руками, уже усевшись на каменную, обтесанную тысячелетиями скамью. Судя по отсутствию пыли, время от времени здесь все же кто-то бывал.

- Верно ли я понимаю, что вы — двумерная форма жизни? - взяла инициативу на себя Милаба. - Очень необычно. Я слышала, что такое встречается, но сама не видела.

- Мы не совсем двумерны, - ответил камтстад. - Мы живем на стенах и других вертикальных поверхностях, но можем двигаться, перемещаться на другие стены.

- И взаимодействовать с трехмерным миром, - сказал другой камтстад. - Можем видеть вас, говорить с вами.

А третий камтстад смолчал, но его участок стены вспух, из него высунулись каменные руки. Милаба невольно смерила расстояние между ними — оно было приличным, Жеводар явно не случайно уселся в самом центре зала.

- Вы очень необычная форма жизни, - повторила Путешественница. - Откуда вы появились?

- Мы пришли из самых глубин кошмара, - последовал уклончивый ответ. - Мы - ночь. Мы — ужас.

- Это ничего не объясняет, но допустим. Может, представитесь? Мое-то имя вы знаете, а вот я ваши...

- У нас нет имен, - сказал другой камтстад. - Мы все - как один.

- Как же вы друг друга отличаете?

- Никак. В этом нет нужды. Мы можем разделяться и соединяться.

- О, вы типа коллективного разума?

- Не совсем. Это иное. Поодиночке мы отдельны. Но соединяясь - становимся едины. Мы как огромное множество личностей единого сверхсущества.

- Ага... И сколько вас всего?

- Некоторое количество, - снова уклончиво ответил камтстад.

- Я раньше не встречала подобных вам, - призналась Милаба. - Я даже не знала, что вы живете в Паргороне. Хотя мне казалось...