Пари

- Подписывать контракты - это главная часть, Брандо. Связывать их, заставляя зависеть от нас, работать в нашей структуре - вот что делает лейбл. У Хейли есть право остаться независимой, но ей придется вернуть каждый цент, который я потратил на нее, ей предстоят долгие юридические битвы, пока я не почувствую, что все стало справедливым. Конечно, в период судебных разбирательств ей будет запрещено заниматься музыкой, а они, как правило, затягиваются и становятся ужасно утомительными.

Хейли заканчивает, и зал взрывается, сходит с ума. А я стою будто из бетона, не в силах пошевельнуться, в то время как Роулэнд с энтузиазмом аплодирует вместе с толпой. Хейли уходит со сцены, продолжая махать своим зрителям.

- Это будет чертовски круто, - говорит Роулэнд, склонившись ко мне слишком близко, - управлять сразу двумя невероятными певицами. Но я знаю, ты будешь гордиться мной.

Он хлопает меня по плечу и уходит. Я опускаю голову и не дышу.

Четыре минуты. Ровно столько, сколько длиться песня Хейли. Четыре минуты, чтобы навсегда забыть Лекси. Четыре минуты, которые заставили меня увидеть Хейли особенной. Четыре минуты, которые связали нас.

Четыре минуты, за которые я потерял все.

Брандо

- Ты сам во всем виноват, - говорю я человеку с голым торсом, небритому и с грязными непричесанными волосами, смотрящему на меня с болью в глазах.

- Пытался заполучить все и в итоге остался ни с чем.

Я поднимаю бокал с виски и он тоже.

- За полного мудака!

Я выпиваю стакан, и смотрю на этого жалкого засранца. Он симпатичен, но ему не мешало бы побриться и принять душ. Точеная челюсть, темные глаза, и такое выражение лица, будто на его глазах усыпляют его любимого питомца. В глазах пустота и единственная вещь, которую он сейчас хочет - это заползти обратно в кровать, а губы выглядят так, будто никогда больше не смогут сказать ничего хорошего. Сердце разбивается, глядя на него.

- Черт. Ты выглядишь так же плохо, как я себя чувствую, - рычу я, отходя от зеркала с мрачной улыбкой.

Я кладу стакан на барную стойку, собираясь наполнить его вновь - кого я обманываю? Я перерос стаканы. Беру бутылку и, пересекая грязную комнату, наступая на грязную одежду и всяческий мусор, пробираюсь к полке с пластинками. Здесь будто взорвалась бомба, которая была начинена мужским бельем, пивными бутылками и пустыми коробками из-под пиццы.

- Настало время для тяжелой артиллерии, - бормочу я и наклоняюсь к той полке, где лежали пластинки, которые, как я надеялся, больше мне не понадобятся.

Джонни Кэш, Отис Реддинг, Сэм Кук, Брюс Спрингстин - старые, прокуренные голоса, которые знали слишком много и получили свои шрамы, пробираясь через этот трудный путь.

Я выбираю пластинку, иду к проигрывателю, ставлю ее. Не торопясь я поднимаю пальцем иглу и осторожно опускаю. Умиротворяющие трески и скрипы зазвучали из динамиков на всю квартиру, и я, поднося бутылку к губам, иду к дивану и бросаю на него свое тяжёлое тело.

С напитком, притупляющим мои чувства, я полностью погрузился в песню. Гитары и барабаны вертятся и бьются, вторя моим дурным мыслям. Этот голос, он словно мой старый, отзывчивый друг.

Но песня вдруг обрывается.

Я открываю глаза и смотрю на проигрыватель.

Там Джакс. Он разводит руками, смотрит на меня с неописуемым ужасом на лице и говорит:

- Какого хрена, чувак?

- Э, - это все, что я могу сказать, когда пытаюсь принять вертикальное положение на диване.

Я не спрашиваю его, как он сюда вошел, потому, что еще давным-давно сам дал ему запасной ключ - у меня есть привычка терять свой, особенно когда я бывал в квартирах особо страстных девиц.

Он целеустремленно идет ко мне через всю комнату, оглядывая развалины, будто что-то ищет. В своей накрахмаленной синей рубашке, идеально сидящей на его фигуре, и в обтягивающих джинсах он должен был выглядеть нелепо в этом свинарнике, но у него всегда получается переворачивать окружающую обстановку так, словно не он не вписывается, а наоборот.

- Итак, значит твое сердце разбито?

- С чего ты решил? - говорю я, изо всех сил стараясь уследить за ним, шагающим по комнате.

Джакс уставился на меня:

- Да потому, что это все смахивает на место преступления - и ты здесь труп. Не нужен даже детектив.

- Я в порядке, - настаиваю я.

- В порядке? Дружище. Я не видел тебя почти месяц. Я звонил тебе… - он замолкает, хватает мой телефон с журнального столика и снимает блокировку, - двадцать четыре раза, - говорит он, листая список вызовов. - И все до единого ты проигнорировал. Это впечатляет, как ни странно. Похоже, тебе звонил еще твой босс несколько раз… твой массажист … твой инструктор по йоге…?

Мне удалось немного улыбнуться, когда я подносил бутылку к губам, но Джакс успел ее выхватить.

- Эй! - всхлипываю я, огорчаясь, что моя рука внезапно опустела.

- Ты хоть ешь что-нибудь? - говорит Джакс, унося бутылку с собой на кухню.

- Кто ты? Моя мама?

- Просто друг, - говорит он, проверяя шкафы на наличие еды. - Если бы я был твоей мамой, я бы отмыл тебя в душе и продезинфицировал бы все здесь Лизолом.

- Мы можем просто заказать пиццу, - протягиваю я, вновь возвращаясь на диван.