Пари

— Да чего мы там выпили, — прокомментировал Юрий Владимирович, — по бутылке шампанского на брата, да пивком догнались немного, вот и все.

— Я пила только шампанское, — кокетливо добавила Маргарита Львовна и икнула.

— Да ладно, только шампа-а-нское, — опять встрял Юрий Владимирович, — а кто зудел, найдите мне «Гессер», а после согласился на пятую «Балтику»?

— Ой, Юра, хватит заливать, — пыталась пристыдить его Маргарита Львовна, — лучше наливай.

— И то правда, — встрепенулся Константин Федорович, — Юрок, свистни там Лешку, пусть еще пузырек притащит.

Юрок, слегка пошатываясь, подошел к двери и, крикнув Лешку, передал ему приказ шефа. Через минуту на столе уже красовалась новая бутылка «Финляндии». Юрий Владимирович, который сегодня был за банкующего, свернул ей головку и разлил.

— У меня есть тост, — Юрий Владимирович поднялся со стула.

— Валяй, — сказал Симягин, вальяжно развалившись в кресле.

— Я предлагаю выпить за то, — торжественно провозгласил Юрий Владимирович, — чтобы все самое хорошее в прошлом, стало самым плохим в будущем.

Повисла долгая пауза, в течение которой компания пыталась добраться до сути сего глубокомысленного изречения. В то время, как Юрий Владимирович, довольный собой и произведенным эффектом, обводил всех торжествующим взглядом.

— Сам придумал? — наконец спросил Симягин, прервав всеобщее молчание.

— Какая разница, главное — как звучит! — назидательно сказал Юрий Владимирович и опрокинул стопку.

Едва пригубив рюмку Мамедов, поставил ее на стол и посмотрел на часы. «Похоже, я отсюда сегодня не выберусь, — отметил он про себя с невеселой иронией, — нужно форсировать события».

— Константин Федорович… — начал было он, но Симягин не дал ему договорить.

— Просто Константин, зови меня просто — Константин, — великодушно преложил Симягин, хотя, из-за властной интонации, звучавшей в его голосе, казалось, что он скорее не предлагает, а навязывает угодный ему стиль общения, — а моих друзей зови Юра и Рита.

— Хорошо, Константин, — решил подыграть ему Мамедов, — скажи мне, пожалуйста, где ты был восемнадцатого рано утром, а точнее между четырьмя и шестью утра.

— В четыре утра! Спал, конечно, где же мне еще быть?

— Это может кто-то подтвердить?

— Жена, пожал плечами Константин, — мы пока спим вместе.

— Понятно, а семнадцатого в пять вечера? — произнес Алискер.

— Что семнадцатого? — не понял Константин.

— Где ты был семнадцатого февраля, в среду, в пять часов вечера?

Константин задумался.

— Погоди-ка, дай вспомнить… Ага, в среду же я ездил к Иришке. Отсюда я уехал в четыре и был у нее до семи, потом поехал домой.

— Она это может подтвердить?

— Кто, Иришка? — он рассмеялся, — да она тебе что угодно подтвердит.

— Ну, спасибо, мне пора, — Алискер посмотрел на часы и поднялся.

— Нет, Алискер, мы так тебя не отпустим, — категорическим тоном произнес Константин, — давай на посошок. Юрик — наливай.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

«Иван Кузьмич милостиво согласился меня принять, хотя и предупредил, что в моем распоряжении не более получаса. По телефону он разговаривал довольно любезно, объяснил, как к нему доехать и сказал, что предупредит охрану, дежурившую в подъезде.

Сергей остановил машину у нового девятиэтажного дома в центре города, недалеко от нашей конторы.

— Приехали, — сказал он, повернув голову ко мне, — я поставлю машину вон там.

— Погоди ставить машину. Я хотела тебя кое о чем попросить.

— Пожалуйста, о чем речь, — с готовностью отозвался он.

— Пока я буду у Коломийца, сгоняй на базар, купи пару кило свининки, пучка три зелени, и фруктов — хурмы, яблок, апельсинов. Вот, — я протянула ему две сотни, — думаю, этого хватит.

— Нет проблем, — Болдырев спрятал деньги в карман куртки.

— Я вернусь через полчаса, — сказала я ему, выходя из машины.

Один из двух подтянутых парней в камуфляже вежливо попросил меня предъявить паспорт и, внимательно изучив его, вернул мне со словами:

— Третий этаж, квартира девять.

Я поднялась на лифте и позвонила. Дверь мне открыла женщина лет пятидесяти, в белоснежном накрахмеленном переднике.

— Здравствуйте, моя фамилия Вершинина, Иван Кузьмич ждет меня.

— Я вас провожу, Иван Кузьмич у себя в кабинете, — сказала она деловито, принимая у меня пальто.

Я прошла за ней по длинному широкому коридору мимо гостиной и столовой. Остановившись перед массивной дубовой дверью в кабинет, женщина, которую я определила как домработницу деликатно постучала в нее.

— Входите, — раздался из-за двери приятный баритон.

Домработница открыла дверь.

— Иван Кузьмич, к вам Вершинина, — сказала она плотному мужчине, чьи короткие волнистые волосы еще не были тронуты сединой, хотя ему можно было смело дать „полтинник“.

Коломиец вышел из-за стола мне навстречу.

— Пожалуйста, проходите, — слабо улыбнулся он и, повернувшись к домработнице, сказал, — Евгения Петровна, сделайте нам чаю.