Пари

— А вы сегодня позавтракать успели? — участливо спросила Вершинина, — Сергей, открывай холодильник, там варенье, сыр, колбаса, сделай нам бутерброды.

Валентина Андреевна относилась к той категории женщин, которые, несмотря на свою полноту, не изводят себя бесполезными диетами, а окружающих — унылыми жалобами на свой избыточный вес. Она смотрела сквозь пальцы на все эти новомодные средства для похудания, не отказывая себе ни в печеном, ни в сладком.

Она охотно и вкусно готовила и ела с большим аппетитом, не пасуя перед огромными порциями и не содрогаясь от сознания того, что дополнительная калория сыграет роковую роль в округлении ее и без того пышных форм.

Валандра была свободна от комплексов по поводу своего веса. Возможно, это счастливое обстоятельство и являлось той наживкой, на которую клевали как супермены, так и обделенные волей и не слишком преуспевшие в жизни, но зачастую обладающие нерастраченными душевными сокровищами мужики.

Она с явным одобрением смотрела, как Сергей режет крупными кусками сыр и колбасу, укладывая их на хлеб.

— Хорошая новость, ребятки! Намечается крупный заказ: «Провинциалбанк» собирается устанавливать сигнализацию в хранилище.

Зазвонил внутренний телефон.

— Слушаю, Михал Анатолич, — сказала Вершинина, включив громкую связь.

— Валентина, тут Силантьев к нам направил одного господина, его родственника обвиняют в убийстве, ты мне утром рассказывала. Прими его, хорошо?

— Хорошо, пусть заходит. Как его фамилия?

— Трифонов Никита Петрович.

Нажав кнопку отбоя, Вершинина посмотрела на Сергея.

— Забирай этот ланч в дежурку, там доешь, слышал, у меня посетитель? — она кивнула на телефон. В ее голосе появились командные нотки, но ей было бы невыносимо тяжело, если бы из-за нее кто-то остался голодным.

Убрав остатки продуктов в холодильник, Сергей сгрудил бутерброды на поднос и направился к выходу. Неожиданно открывшаяся дверь едва не выбила у него из рук поднос с бутербродами.

Вошедший мужчина, застыв на месте, оторопело уставился на Болдырева, который чудом не выронил подноса. Обменявшись удивленно-извиняющимися взглядами, Сергей и незнакомец, наконец счастливо разминулись.

— Добрый день, мне бы Вершинину увидеть… — вошедший замялся, неуверенно глядя на Валандру.

— Вы — Никита Петрович?

— Да. Меня к вам направил Мещеряков.

— Присаживайтесь, — Вершинина рукой указала на стул, который предупредительно освободил Мамедов.

Никита Петрович основательно устроился на стуле, расправив длинные полы дорогого кожаного плаща. Никите Петровичу можно было дать лет пятьдесят, у него было приятное интеллигентное лицо, густые жесткие волосы, зачесанные назад, открывали высокий выпуклый лоб, умные глаза смотрели с прищуром из-под густых темных бровей.

— С чего бы мне начать? — с растерянностью человека, впервые попавшего в неординарную ситуацию, произнес он.

— Я знаю о вашем деле лишь в общих чертах, так что рассказывайте все по порядку, — постаралась приободрить его Вершинина.

— Да, собственно, и рассказывать-то нечего. Какая-то нелепость — моего брата обвиняют в убийстве!

— А что, это так уж невероятно? — спросила Вершинина.

— Невероятно — это не то слово. Это просто невозможно.

— Давайте пока оставим эмоции. Мы постараемся вам помочь, а вы помогите нам, — пыталась остудить его пыл Валентина Андреевна.

— Чем же я могу вам помочь? — удивился Никита Петрович.

— Расскажите все с самого начала. Как вы обо всем узнали?

— Мне позвонили на работу, сказали, что из милиции, ну я, естественно, удивился. Потом меня спросили, есть ли у меня брат, я, конечно, ответил утвердительно, ведь у меня и правда есть брат, — посетитель заметно нервничал.

— Не хотите сигарету, Никита Петрович? — Вершинина пододвинула ему пачку «Кэмела», пытаясь его успокоить.

— Спасибо, я курю трубку, — он достал из кармана плаща простой Г-образной формы трубку коричнево-бордового цвета, набил ее табаком из плоской жестяной коробочки, которую вынул из другого кармана и раскурил трубку от спички.

Вершинина выкурила уже полсигареты, когда Никита Петрович, закончив свои манипуляции с трубкой и табаком, сделал первую глубокую затяжку.

— Ну что, продолжим? — Валентина Андреевна, все это время внимательно наблюдавшая за гостем, не без грациозности откинулась на спинку кресла.

— Так вот, мне сообщили, что мой брат задержан по подозрению в убийстве. Я примчался в отдел, но там мне толком ничего не объяснили. Только один лейтенант, Силаев, кажется, сказал, что дело ясное: есть мотив, говорит, есть орудие убийства, есть труп и есть убийца, то есть мой брат, — начав пыхтеть трубкой, Никита Петрович стал заметно спокойнее, — но это же нонсенс. Какой из Петьки убийца?!

— В квартире вашего брата нашли золотые монеты, по всей видимости, раньше они принадлежали Дмитрию Федорову.