Пари на любовь

– Да. Вы что-то тихо сказали, но я не расслышал, – он откладывает бумаги и сосредотачивает внимание на моей скромной персоне.

Это последнее, чего бы мне хотелось.

– Да, эм… Я… – боже, когда я перестану заикаться? – Просто я увидела название пьесы, которую вы изучаете, и оно мне понравилось. Вот.

Хочется дать себе затрещину.

– И что же именно вам понравилось?

– Ну, что второй шанс заслуживает каждый, – сминаю в пальцах край платья. Почему я не могу вовремя заткнуться? – Не важно, сколько раз человек оступился, но он заслуживает еще одну попытку. Вдруг на этот раз все получится? – пожимаю плечами и слегка улыбаюсь. – В конце концов, мы все люди, и нам свойственно ошибаться. Выбирать не те роли и работу. Парней и друзей. Но это не значит, что, сделав один неверный шаг, мы должны до конца своих дней нести груз ответственности. Ведь даже те, кто судит, ошибаются.

Мистер Уотсон внимательно слушает и, ничего не ответив, молча возвращается к изучению постановки.

Во мне просыпается интерес. Что это за пьеса? Сам ли он ее написал? Что он хочет сказать этой постановкой? Каков характер актеров? Будет ли это современная постановка или мы перенесемся во времена, когда холодных и молчаливых мужчин считали идеалом партнера?

Но я держу свои мысли при себе. Когда помещение постепенно заполняется людьми, мистер Уотсон рассказывает нам о любимых приемах актеров, к которым они прибегают, если забыли слова. Как они подыгрывают друг другу, чтобы съемка не останавливалась. Купер, как обычно, садится рядом со мной и в подробностях делится своими достижениями в области любовных похождений, но я внимательно впитываю каждое слово мистера Уотсона и ловлю каждое движение. Осталось всего несколько занятий, и потом мы отправимся в свободное плавание, чтобы применить полученные знания в жизни. Только я уже попробовала, и это привело к тому, что меня обозвали бестолковой.

Когда мистер Уотсон заканчивает лекцию, он делает привычный жест рукой, показывая, что мы можем расходиться, но я задерживаюсь. Подхожу к его столу, прижав к груди блокнот.

– Слушаю, – он поднимает на меня усталый взгляд.

– Эм, да, мистер Уотсон, я получила роль, – слова выходят хрипом, и я прокашливаюсь.

– Поздравляю, Рэйчел. Вы довольны?

– Я не знаю, – честно признаюсь я. Он откладывает свой кожаный портфель на край стола и сцепляет пальцы в замок, давая понять, что ждет продолжения. – Вы сказали, что мы можем импровизировать, чтобы сделать персонажа ярче. Но, кажется, у меня не получается. Когда я попыталась отойти от сценария всего на одно лишнее движение, к слову, это была пощечина, режиссер сказал, что я… не права, – не стану повторять слова Тима.

– И вы…

– И я не чувствую связи с персонажем, – обессиленно падаю на стул, стоящий рядом со столом, и выдаю все как есть: – Дело в том, что изначально я соглашалась на роль сильной девушки, которая способна поставить на колени любого мужчину, а теперь она превратилась в безвольную тряпку. Может, я не права и не могу здраво рассуждать в силу отсутствующего опыта, но Лили получается пустой, а когда я пытаюсь вдохнуть в нее жизнь, выходит только хуже.

Мистер Уотсон крутит большими пальцами и едва уловимо качает головой, будто соглашаясь со своими мыслями.

– Рэйчел, как вы смотрите на то, чтобы сыграть в театре? – вдруг интересуется он будничным тоном, и я замираю. – Небольшая постановка о втором шансе, достойном каждого. Гонорар мизерный, по сравнению с тем, что вы получаете на съемках сериала, но у вас будет шанс раскрыться. Репетиции три раза в неделю на протяжении нескольких месяцев. Если вас это устроит, я могу дать вам копию сценария прямо сейчас.

– Но вы же не знаете, как я играю, то есть мы исполняли короткие сценки, но это другое. Мало ли, вдруг я и правда бестолковая?

От волнения перехватывает дыхание, и меня накрывают противоречивые эмоции. Я и театр? А если я напортачу? Забуду слова?

– Рэйчел, мне хватит того, что я видел на лекциях. Вы целеустремленная и яркая, просто вам нужна возможность раскрыть свой талант вне рамок, установленных Тимом О’Брайном и современным кинематографом. Вы готовы? Обещаю – никакого давления.

– Да, наверное, я согласна, – неуверенно произношу я.

Мистер Уотсон тихо смеется и снимает очки. Теперь его серые глаза кажутся еще более уставшими.

– Подумайте хорошо, а завтра скажете свой ответ.

Я киваю и медленно поднимаюсь со стула, так как чувствую в ногах такую слабость, что боюсь рухнуть прямо тут.

– И, Рэйчел, не изменяйте себе, – напоследок говорит мистер Уотсон. – Я понимаю, вам важно добиться призвания, наверняка вы мечтаете о славе, ковровых дорожках и афишах с вашим именем, но если вы не чувствуете персонажа, возможно, роль просто не ваша.

– Спасибо, мистер Уотсон, – шепчу я, и он улыбается мне в ответ.

Оказавшись на улице, сразу вытаскиваю телефон, чтобы позвонить Крису. Я не испытывала такой радости, даже когда Аманда сообщила, что меня одобрили на роль Лили. Театр – это безумно страшно. Новый для меня опыт, и все же я хочу попробовать.

Раздается всего пара гудков, как он отвечает.