Парящий в облаках: исповедь Клода Фролло (СИ)

— Этого не случится, — прозвенел мальчишеский голос. — Я намерен умереть молодым.

— Ха! Это вы сейчас так говорите. Вот перевалит вам за двадцать…

— Не перевалит. Скажите, Феб… Если не секрет, что послужило причиной столь красноречивого потока? Если уж пустилась лошадь вскачь, то сразу не остановится. А ругаетесь вы галопом.

— Я только что удрал от этих жеманниц, — ответил Феб, бросив через плечо утомлённый и свирепый взгляд. — Каждый раз, когда я покидаю свою прелестную невесту, у меня рот полон проклятий. Мне ещё несколько месяцев ходить в женихах, разыгрывать комедию любви! В середине лета моя рука наконец окунётся в богатства Гонделорье.

— И вы забудете бедного маленького Фролло! — воскликнул Жеан горестно.

— Увы, мой друг. Семейному человеку не пристало водиться со школярами.

Несколько секунд он смотрели друг другу в глаза, а потом расхохотались в унисон. Гнев Феба заметно поостыл. Было решено пойти в кабак «Яблоко Евы» дабы закрепить дружбу за бутылкой бургундского.

Я следовал за ними. За последние полгода у меня вошло в привычку красться за кем-то. Я прислушивался к их болтовне, которая казалась мне порой тарабарской речью. Они говорили во весь голос, мало стесняясь тем, что приобщали прохожих к своим излияниям. Они болтали о дуэлях, девках, попойках, сумасбродствах.

Когда из-за угла послышался звон бубна, капитан сжал руку школяру:

— Поспешим, дружище.

— Боитесь, что без нас всё вино выпьют?

— Как бы меня не заметила эта малютка с козой.

— Сменарда?

— Та самая. Ещё не хватало, чтобы на заговорила со мной на улице.

— Вот как? А о чём ей с Вами говорить, капитан? Какое у неё к вам дело?

Феб взглянул на школяра с упрёком.

— Жеан, вы будто вчера родились на свет. Какое у женщины может быть ко мне дело?

— И где же состоится эта… беседа?

— За мостом святого Михаила, у старой карги Фалурдель, — поведал Феб с серьёзным видном. — Сегодня в семь.

Жеан вытянул розовые губы трубочкой.

— У-тю-тю… Дерзости Вам не занимать, капитан Феб. Для начала Вам придётся отодвинуть с пути этого грозного скомороха в жёлто-красной куртке. Как-никак, он ей приходится мужем.

— Что за вздор Вы несёте, Жеан!

— Не вздор. Этот фигляр, который носит стулья в зубах, когда-то был моим учителем грамматики. Тогда я ещё жил на мельнице. Помню, я ему чуть нос не сломал. А теперь он живёт во Дворе Чудес с Вашей Сменардой. Думаете, он просто так уступит Вам свою супругу? Пусть вас не вводит в заблуждение его хлипкий вид. У него очень крепкая челюсть.

На мгновение мне стало совестно и обидно от того, что даже Жеан был лучше осведомлён о приключениях Гренгуара, чем я. Сколько всего пронеслось мимо моих ушей за последние несколько месяцев.

— Пусть будет так, — Феб пожал плечами, ничуть не смущённый тем, что сообщил ему Жеан. — Что с того? Неужели вы думаете, что я в первый раз зарюсь на чужую жену? Так даже лучше. У ребёнка будет законный отец. Ей не придётся метаться в поисках мужа, как дочери трактирщика.

Дрожь пробежала по всему моему телу. На секунду мне пришлось прислониться к какой-то тумбе чтобы перевести дыхание. Когда я нагнал гуляк, они во всё горло распевали:

В деревушке Каро все ребята

Попали в петлю как телята.

========== Глава 34. Монах-привидение ==========

Старьевщик был, несомненно, рад позднему покупателю, который взял у него с рук чёрный плащ за несколько минут до закрытия лавки. Я сунул ему несколько монет, не считая. Судя по его выражению лица, я заплатил в разы больше, чем эта тряпка стоила. Однако, она была достаточно просторной и добротной чтобы скрыть мою одежду. Надвинув капюшон на глаза, я прохаживался перед шумной таверной, в которой находились офицер со школяром. Именно на этом месте цыганка предсказала мне приближающуюся смерть прошлой осенью.

Сквозь разбитые окна кабака доносился звон стаканов и рёв пьяниц. Между столами рыскали уличные женщины, то и дело плюхаясь на колени гулякам. Вот каких услад я был лишён все эти годы! Вот ради чего парижские мужчины рисковали спасением своих душ. До какой-то степени мне было понятно очарование женщин, с которыми развлекались Карл Бурбонский и Пьер де Лаваль. Это были либо учёные монахини, переводящие Горация на французский, либо обедневшие аристократки, играющие на арфе. В любом случае, это были воспитанные, чистоплотные, сдержанные женщины с прохладными белыми руками и свежей кожей. Даже не будучи скованным обетами, я плохо представлял себя в объятиях какой-нибудь девки из «Яблока Евы». Не знаю, сколько вина потребовалось бы, чтобы заглушить природную брезгливость, чтобы гладить эти потные, веснусчатые груди и целовать этот рот, в котором не хватало зубов. Подобные картины срабатывали лучше поста и плети, чтобы укротить плотский голод.

Боковая дверь хлопнула, и появилась трактирщица, мать той самой девицы, которая понесла от Феба и которую я так поспешно обвенчал. Рыхлая кумушка несла поднос с грязной посудой. В кабаке «Яблоко Евы» мойка находилась на задворках. Использованную кухонную утварь складывали в один огромный дымящийся чан. Можете представить, какой запах стоял во дворе.