Парильщик

Разъ міръ на деревенской сходк ршилъ сдлать его пастухомъ. Веденй принялъ эту должность съ благодарностію, но и къ ней оказался неспособнымъ. Ввренное ему стадо то и дло длало потравы, а черезъ мсяцъ онъ проспалъ корову. За послдній поступокъ его лишили должности и онъ снова сдлался бременемъ своей семьи. Домашніе называли его: лишнимъ ртомъ, разгильдяемъ, полоротымъ и требовали, чтобы онъ шелъ въ Питеръ на заработки. Долго онъ отнкивался, долго не соглашался, но наконецъ брань и попреки надоли ему; онъ плюнулъ и сказалъ:

— Э, прахъ васъ возьми! Снаряжайте!

Веденя снарядили, дали на дорогу хлба, пять рублей денегъ и отправили въ Питеръ.

* * *

Въ Питер у Веденя было много земляковъ. Они большей частью были разнощики: торговали спичками, яблоками, сельдями, пряниками и жили на артельной квартир. Тотчасъ по прізд въ Питеръ, Веденй разыскалъ ихъ и явился на артельную квартиру.

Такъ какъ дло было вечеромъ, то земляки были вс въ сбор и сидли за ужиномъ.

— Батюшки, Веденй! Какимъ лшимъ тебя сюда занесло? заговорили они.

— Объ васъ сгрустнулся, братцы. Дай, думаю, на заработки пойду. Пусть посмотрятъ, что я за человкъ есть. Авось медаль прицпятъ, съ ужимками отвчалъ онъ и началъ цловаться съ земляками, одляя ихъ письмами и посылками отъ деревенскихъ.

Земляки пригласили его ужинать. Онъ слъ. Они начали засыпать его вопросами.

— Что-жъ ты въ разноску пойдешь? Торговать будешь?

— Нтъ, братцы, коли мстечко выищется, такъ лучше…

— А дудки при себ?

— При себ. Безъ дудокъ — я, что солдатъ безъ ружья.

— А гармоника?

— Тутъ. Эво горбъ-то ея изъ мшка торчитъ. Давно, братцы, не игралъ. На чугунк ладилъ было наигрывать, да по шеямъ согнать сулились.

Отъужинавъ, разнощики начали просить Веденя что-нибудь сыграть. Онъ досталъ гармонику, замигалъ глазами, задергалъ плечами и началъ играть напвая:

   Какъ у нашего Мартына
   За душой нтъ ни алтына.
   Охъ калина? Охъ малина?

Хотя въ псн и ничего не было особенно смшнаго, но разнощики такъ и покатились со смху. «Вотъ собака-то! Вотъ дьяволъ-то? Ахъ ты, анафема, чортовъ сынъ!» слышалось у нихъ. Ободренный успхомъ, Веденй вскочилъ съ лавки и началъ приплясывать. Хохотъ и ласковая ругань усилились и Веденй долго-бы еще плясалъ, ежели-бы артельная стряпуха не остановила его.

— Антихристъ, чего ты пляшешь то? Вспомни завтра день-то какой! Вдь завтра Воскресенье. Люди Богу молиться, а ты бса тшить, сказала она.

Веденй остановился.

— А и то правда! Шабашъ, ребята! Ужъ и то за грхи наши не одну каленую сковороду на томъ свт вылизать придется, проговорилъ онъ и, тяжело дыша, опустился на лавку.

— Въ шуты теб на балаганы идти, камедь ломать, ршили про Веденя разнощики, однако на утро повели его въ трактиръ и стали спрашивать у знакомаго буфетчика нтъ-ли у него для земляка мстечка.

Мстечко нашлось и именно въ томъ-же трактир. Буфетчику нуженъ былъ кухонный мужикъ, для черной работы.

— Ну вотъ и рядись, Венедй. Въ трактир, что у купцовъ, ды много. шь не хочу, заговорили разнощики.

— На счетъ ды ужъ и говорить нечего! Эво какъ у насъ вс зобы-то отъли! Жри до отвалу! сказалъ буфетчикъ.

— Ну, а какъ положеніе?

— Пять рублей въ мсяцъ и горячее три раза въ день.

Веденй поковырялъ въ носу, пощурился, почесалъ: въ затылк и согласился.

Первое время, съ горяча, какъ и всегда, Веденй накинулся на работу и работалъ какъ волъ, но впослдствіи мало-по-малу охладлъ. Обязанность его заключалась въ томъ, что онъ долженъ былъ наколоть дровъ, принести ихъ въ кухню, а также и воды, мыть посуду, чистить котлы и кастрюли и пр. Начнетъ, напримръ, чистить посуду, а въ кухню войдетъ какая-нибудь женщина или заварить кофей, или нагрть утюгъ, Веденй тотчасъ-же оставляетъ дло, бросается къ ней и начинаетъ «точить лясы и прибаутки». Пойдетъ въ сарай колоть дрова — смотришь — ужъ сидитъ гд-нибудь на двор и играетъ на дудк, а около него стоятъ мастеровые, кухарки, мальчишки со всего двора и покатываются со смху; пошлетъ его поваръ въ рынокъ за какой-нибудь нехватающей провизіей — проходитъ чуть не полъ-дня. Шарманка-ли какая заиграетъ на двор, дворникъ-ли разговариваетъ съ какою нибудь незнакомою личностію, происходитъ-ли сцена въ род перезда кухарки на другое мсто, ругается ли на двор кто съ кмъ; дерутся-ли собаки — все отвлекало Веденя отъ работы и онъ тотчасъ-же выбгаетъ на дворъ и долго стоитъ тамъ, забывъ объ дл. Разъ за какими-то акробатами съ учеными собаками, шляясь со двора на дворъ, Веденй ушелъ безъ шапки и безъ армяка версты за дв и только тогда спохватился, когда уже ему стало нестерпимо холодно; другой разъ въ чистый котелъ, стоящій на плит, онъ вмсто воды вылилъ какія-то помои. Посуды при мыть онъ билъ множество и ежели, напримръ, ронялъ на полъ крышку отъ миски, то до того терялся, что бросалъ на полъ и самую миску. Долго бились съ нимъ буфетчикъ и поваръ и наконецъ прогнали его.

Веденй снова пришелъ къ разнощикамъ въ артельную квартиру.

— Ну что? спросили его.