Париж

– Ты найдешь меня в толпе? Я не знаю, где буду стоять.

– Нет, я не буду тебя искать. Я должен стоять с гордо поднятой головой. Не пытайся махать мне или как-то привлечь мое внимание. Обещаешь?

– Обещаю.

– Ты виделся с Вийоном?

– Нет. По-моему, его нет в Париже.

– Он закончит так же, как я.

– Ничего бы с тобой не случилось, если бы не проклятый де Синь.

– Меня бы все равно вздернули. – Отец отрицательно покачал головой. – Мне просто повезло, что этого не случилось раньше.

– Если он вернется, я убью его.

– Ни в коем случае. Это приказ. Не хочу, чтобы тебя тоже повесили.

– Что же мне делать, папа? – Голос мальчика задрожал, хотя до этого он держался молодцом.

– Пойди учеником к какому-нибудь ремесленнику. Ты знаешь, где спрятаны деньги. Там хватит заплатить мастеру за учебу. Я и сам собирался в следующем году устроить тебя куда-нибудь.

– Почему?

– Воровство не принесет богатства. И ты никогда не будешь в безопасности. А потом… потом вот это. – Он пожал плечами. – Это моя вина. Я старался научить тебя тому, что сам умею, на это ушло много времени, и все впустую.

– Ну, не знаю, папа… Хотел бы я, чтобы у меня была мама.

– У тебя ее нет, поэтому делай, как я тебе говорю.

– Ладно.

– А что касается де Синя… Забудь про него. Скорее всего, вы больше никогда не встретитесь, но лучше и не думай о нем. Но кое-что ты должен запомнить о знати – не только о де Сине, обо всех аристократах. Им плевать на нас. Просто запомни это. Делай для них все, что должен, потому что у них власть. Не знаю, всегда ли так будет, но сейчас они главные, так что никогда не вставай у них на пути. Только помни: что бы они ни говорили, никогда не доверяй им. Потому что им наплевать на тебя, ведь ты не один из них.

Лязгнули запоры – пришел тюремщик.

– Попрощайся с отцом, – велел он мальчику.

Они поцеловались.

– А теперь уходи.

Часом позже Ришар услышал, как взревела толпа, и понял, что у него больше нет отца.

Глава 9

1897 год

Начался октябрь. Мысленно обозревая семью, Жюль Бланшар приходил к выводу, что у него нет оснований беспокоиться за дочь. Мари обладала всеми качествами, которые должна иметь молодая женщина.

Ее прическа изменилась: детские золотые кудри уступили место светло-каштановым локонам, разделенным посередине пробором и уложенным мягкими волнами. Но глаза остались ярко-голубыми, и цвет лица у Мари был безупречный, нежный, как персики в сливках. Отец обожал ее. Несомненно, она быстро выйдет замуж, и Жюль молил небеса, чтобы будущий муж, кем бы он ни был, не увез его дитя далеко от родительского дома.

Мальчики очень отличались друг от друга. Оба прекрасно закончили лицей Кондорсе, но после этого их пути разошлись.

Жерар оправдал все надежды, которые только мог возлагать отец на первенца. Он с охотой вошел в семейное дело и усердно работал. Жюль не сомневался, что в нужный момент сможет передать старшему сыну все бразды правления. Никаких хлопот Жерар отцу не доставлял и несколько месяцев назад женился на подходящей девушке – из хорошей семьи и с приличным состоянием.

Но вот с его младшим братом дела обстояли иначе. Марк принес отцу немало переживаний. Нет, тот факт, что Марк поступил в Школу изящных искусств, не вызвал у главы семьи возражений. Жюлю нравился классический фасад школы: он так внушительно смотрелся на левом берегу Сены, напротив Лувра. Заведение обладало определенным престижем, и потому приятно было обронить в обществе, что там, мол, учится младший сын. Но Жюль с самого начала предполагал, что после учебы Марк найдет себе достойное занятие в сфере искусства, а размазывать краску по холсту перестанет. Да, Марк написал отличный портрет матери, который стал украшением зала в их просторных апартаментах. И все-таки Жюль предпочел бы видеть сына одаренным любителем, а не профессиональным художником.

Жена разделяла его мнение. И только сестра Элоиза встала на сторону мальчика.

– Если он хочет сделать карьеру в торговле предметами искусства, то я могу помочь ему, – сказал как-то Жюль сестре. – Я знаю семью Дюран-Рюэлей. У них сейчас в Париже три галереи и еще одна в Нью-Йорке. В последнее время импрессионисты хорошо продаются, и галереи приносят доход. Думаю, я сумел бы раздобыть приглашение и к Дювинам. Они занимаются старыми мастерами, у них можно было бы спросить совета.

– Бог наделил Марка особым даром, – отвечала Элоиза. – В таком случае его долг – применять его. Марк – вольная, артистическая натура.

– Именно это меня и тревожит.

– Ты же сам создал универмаг «Жозефина».

– Это совсем другое.

– Кроме того, – подчеркнула сестра, – художник может стать великим. Вспомни хотя бы Делакруа. Он был бесподобным живописцем. Ты бы гордился таким сыном.

– Хм… – Жюль состроил гримасу. – У Делакруа был Талейран, обеспечивший ему карьеру.

Это было правдой: французский художник получал прибыльные государственные заказы при содействии влиятельного министра, и многие даже считали, что Талейран, близкий друг семьи Делакруа, является настоящим отцом художника.

– Но и у тебя есть ресурсы и связи, – указала на очевидное Элоиза. – И ты тоже приходишься ему отцом.