Париж

– Соглашусь с этим, – мило улыбнулся Генрих. – Но оказалось, что в пьесе говорится об английском Генрихе Четвертом. Я был разочарован. Но что я мог поделать? Мы все сели. Я усадил рядом с собой сына. Ему всего три года, но я подумал, что ему полезно будет посмотреть спектакль. Принцу никогда не рано познакомиться со скукой. – Он обвел всех ироничным взглядом. – И вот, друзья мои, пьеса началась. Я не стану утверждать, будто все понял, но там был один персонаж, толстяк по имени Фальстаф, довольно смешной. И к моему удивлению, сыну пьеса доставила больше удовольствия, чем кому-либо другому. Он был зачарован этим Фальстафом, уж не знаю почему. Сцена подошла к концу. Мы поаплодировали. Потом была пауза, и в тишине вдруг мой мальчик поднялся, показал пальцем на того актера, который изображал принца, и крикнул: «Срубите ему голову!» Так и сказал: «Срубите ему голову». Все повернулись к нему. Я видел, что актеры встревожились. Они, очевидно, подумали, что французы – какие-то чудовища. «Ты вправду хочешь, чтобы я отрубил ему голову?» – спрашиваю я сына. «Да, папа, – говорит он, – хочу».

– Я и не знала, что он такой кровожадный, – засмеялась одна из дам.

– И я, мадам, – признался король. – Но вот тогда я совершил одну большую ошибку. Я строго посмотрел на него и сказал: «Тебе придется подождать. Мы никогда не казним актеров, пока не закончено представление». И на этом все закончилось.

– Вы имеете в виду, что больше мальчик не шумел?

– Совсем не это, мадам. Я хотел сказать, что актеры отказались продолжать. Они умоляли посла спасти их. Ничто не могло заставить их произнести хотя бы строчку. – Он нашел взглядом одного вельможу. – Бернар, вы были там. Скажите, все случилось именно так, как я рассказываю.

– Именно так, сир.

Все захохотали.

– Вы не приказали им играть дальше? – спросила одна из дам.

– Сказать по правде, – сказал король, – мне к тому времени пьеса уже наскучила и я велел подавать закуски.

Закончив анекдот, Генрих как будто вознамерился углубиться в беседу с дамой. Робер хотел схватить его за руку и повернуть к себе, но, конечно, позволить себе такого он не мог и беспомощно смотрел, как исчезает его последний шанс помочь Алану.

Король же что-то негромко говорил собеседнице, но потом внезапно оставил ее и вновь посмотрел на Робера.

– Прогуляйтесь со мной, де Синь, – сказал он любезно, – и ваш брат пусть идет с нами. Лучше всего мне думается, когда я двигаюсь.

Они пошли по дорожке, которая протянулась вдоль длинной новой галереи.

– Скажите мне, – спросил король у Алана, – любите ли вы приключения?

– О да, сир, – не колеблясь, ответил тот.

– В наши дни величайшим приключением в мире является Америка, – заявил король Генрих. – А конкретно я говорю сейчас о ее северной части, которую мы зовем Канадой. Первобытная местность, невообразимо огромная и столь же невообразимо богатая природными дарами. Эту территорию нужно исследовать и заселять. Еще при вашей жизни Канада станет мощной колонией, новой Францией. Интересно ли вам это?

Робер в ужасе уставился на короля. Он что, пытается отослать его младшего брата прочь, в неизведанную даль? Хочет разлучить их на всю жизнь?

Но Алан от восторга буквально просиял.

– На каких условиях я могу поехать туда, сир? – спросил он.

– Я отдал монополию на пушную торговлю и заселение сиру Мону. Он подобрал себе много способных людей. С ним исследователь Дюпон. Еще молодой человек по фамилии Шамплен. Этот юноша происходит из семьи мореходов, знает, как изучать крупные реки и составлять карты. У него к этому настоящий талант. Там собрались и католики, и протестанты, все работают вместе. Аристократов среди них немного. Если я попрошу Мона найти для вас должность, он сделает это. Но дальше все будет зависеть от вас – сумеете ли вы понравиться этим людям, найдете ли стоящее дело для себя. В таких предприятиях церемоний не любят, но зато приключения будут вам обеспечены. И вы многому научитесь.

– Я готов учиться, ваше величество.

Алан уже горел желанием отправиться в путь. А Робер отметил одну деталь, которую как бы невзначай упомянул король: в команде Мона почти нет аристократов. Если Алан хорошо себя проявит, то позднее, когда поселения вырастут в колонии под королевской властью, он окажется в выгодном положении и может даже стать губернатором какой-нибудь провинции. А оставшаяся во Франции семья проследит за тем, чтобы при дворе его имя не забыли. Да, Робер видел сильные стороны королевского предложения. Но как же это далеко!

– Итак, – спросил король, – следует ли мне понимать, что вас заинтересовал этот проект?

– В высшей степени заинтересовал, сир.

– Боюсь, ваш брат никогда не простит меня за это. – Король понимающе посмотрел на Робера. – Мне показалось, он очень к вам привязан.

– Мой брат – лучший человек из всех, кого я знаю, ваше величество! – с чувством воскликнул Алан.

Король опять обратился к Роберу: