Париж 1914 (темпы операций)

1–й армии подлила масла в огонь. Капитан Кениг пишет: «Я должен сказать, что именно командование 2–й армии изображало положение 1–й армии как отчаянное». Бюлов якобы заявил, что прорыв врага в брешь пока не является фактом, и 1–я армия имеет еще возможность примкнуть к его правому флангу, примерно, на линии Ла-Ферте — Милон — Шато-Тьерри. Однако, Хенч возразил, что это уже невозможно. В ходе беседы настроение Бюлова становится все более пессимистичным. «Переходя к ходу мыслей Хенча, он заметил, что тогда (в случае прорыва) положение не только 1–й, но и 2–й армии станет сомнительным, так как нигде не оказалось бы больше резервов, чтобы напасть на прорвавшегося через Марну противника и отразить его. Этот противник имел бы тогда две возможности: он или обратился бы против левого фланга и тыла 1–й или против правого фланга 2–й армии; и то и другое могло бы привести к катастрофе»[302]. В конце концов, совещание приходит к выводу, что в случае прорыва врага через Марну должна отойти и 2–я армия. Бюлов якобы предложил, что приказ об отступлении будет им отдан лишь по получении соответствующего извещения от Хенча, после его прибытия в штаб 1–й армии. Но Хенч в ответ на это заявил, что командование 2–й армии должно, не дожидаясь его сообщений, отдать приказ об отступлении в случае перехода Марны крупными силами противника. Короче говоря, вечером 8 сентября в Монморе было предрешено отступление

2–й армии 9 сентября.

В главную квартиру Хенч вечером 8 сентября передает лишь краткое сообщение по радио: «Положение 2–й армии серьезно, но не безнадежно»[303]. Хенч не отправился немедленно же в штаб 1–й армии, а остался ночевать в Монморе. Историки, много мудрствуют над объяснением этого промедления в столь критический момент. Но объяснение очень просто: Хенч после тяжелого дня предпочел провести ночь в постели, чем трясись по опасным дорогам в темноте. Немецкие солдаты, изнемогавшие на позициях у Троей, могли и подождать. А ведь сам Хенч как будто бы считал, что всякое промедление могло повлечь катастрофу[304].

Утром Хенч имел еще одну беседу с Лауенштейном; из 1–й армии новых сообщений не поступило. В 7 час утра он отбыл в Марейль. Но мы останемся пока в Монморе, чтобы проследить дальнейший ход событий во 2–й армии. Изложение их в немецких источниках опять-таки нарочито запутано и тенденциозно. Но нельзя скрыть одного: решение об отступлении 2–й армии принимало все более реальный облик, оно нарождалось, конечно, в тяжелых муках, но неотвратимо. Вот, например, утренняя беседа Бюлова с принцем Августом Вильгельмом прусским. Бюлов снова указывает на серьезное положение 1–й армии; но дальше оказывается, что его хотят принудить к отступлению. «Я должен отступить, а я не хочу, так как не считаю положение таким скверным»[305]. Кто же вынуждает Бюлова отойти: Клюк, главное командование, Хенч или его собственный штаб, — остается неясным. Но это все муки родов — Бюлову уже ясно, что отступить придется, он хочет только, чтобы в этом решении проскочила незаметной его собственная доля вины, весьма изрядная в Марнском поражении.

б) Приказ об отступлении 2–й армии

Совершенно невозможно с точностью установить, когда же Закончились мучительные предродовые схватки и появился на свет роковой документ об отступлении 2–й армия. Факты являются здесь более надежным источником, чем путаные психологические исследования Рейхсархива. Около 9 час. утра в штабе 2–й армии перехватывается радио кавалерийского корпуса Марвица, адресованное 1–й армии:

«Сильные колонны (противника) из Ла-Ферте (су — Жуар) в восточном направлении». Донесение летчика лейтенанта Бертольда около 10 час. утра не оставляет больше места никаким сомнениям. Пять неприятельских колонн обнаружено между Ла-Ферте — су — Жуар — Монмирай в движении в северном направлении по следующим дорогам:

Сен-Сир — Сааси, в 9 ч. 15 м. у Сааси;

Орли — Нантейль, в 9 ч. 15 м. у Наотейля;

Буатрон — Паван, в 9 ч. 10 м. у Паван;

Саблоньер — Ножан, в 9 ч. 10 м. у Ножан л'Арго;

Вель — Мезон — Шези, в 9 час. у Шези.

Кроме того, сильные скопления войск у Бюссьера и Реплонж; сильные части кавалерии, восточнее Эсиз и у Куфремо. В районе между Шато-Тьерри — Монмирай — Конде противника не обнаружено.

Итак, в 9 час противник подошел к Марне; в 10 час. он, возможно, уже перешел реку. «Опасность прорыва казалась в этом пункте угрожающе близка. Силами для ее отражения 2–я армия по располагала… ее правое крыло оказывалось, таким образом, совершенно беззащитным…».