Париж ночью

Между тем, прочитав в словаре длинное объяснение этого емкого русского понятия, я был потрясен. Какой-то дотошный профессор ухватил самую суть явления, по ходу дела не только дав легковерным шведам исчерпывающую информацию о том, что ждет участника события, но даже намекнул, какому стилю одежды необходимо следовать, если ты оказался приглашенным.

В словаре утверждалось следующее: «Тусовка (арго) — бессмысленное собрание молодежи в одном месте, в надежде, что что-то произойдет ».

Умри, профессор, лучше не скажешь!

А между прочим, это модное слово даже стало прозвищем. Прилипло оно к одной московской дамочке.  

Софка-тусовка

Свое прозвище Софка-тусовка честно заработала. На ее счет даже поговорка сложилась: «Там где Софка — там тусовка». Ведь она очень часто оказывалась участницей самых разнообразных вечеринок. Про нее можно рассказать множество историй, я их как-нибудь при случае изложу, но сегодня мы остановимся на одной байке, которую Софка поведала мне за ресторанным столиком ВТО, потому что именно там и происходила в наши золотые денечки главная московская тусовка.

Софка работала директором детского садика УПДДК — Управления делами дипломатического корпуса. Служба эта не сильно ее обременяла. В садик сдавали детей дипломаты слаборазвитых стран, аккредитованные в Москве. Как вы понимаете, американцу или французу в голову не придет отдать свое чадо в наш детский сад, поэтому контингент детей и их родителей этого заведения сильно отличался цветом кожи от коренного российского народонаселения. В подчинении Софки был десяток воспитательниц и уборщиц из числа молодых особ женского пола. Сотрудницы эти прошли соответствующую проверку, все, как одна, были «трудолюбивые, дисциплинированные и морально устойчивые», так писалось в их официальных характеристиках.

И вдруг — ЧП. Одна из воспитательниц родила черного ребенка. Самое трогательное, что была она замужем за сотрудником ФСБ, который и пристроил ее на эту хорошо оплачиваемую и непыльную работенку.

Конечно, счастливая мамаша могла бы замять это дело еще в роддоме. Договориться, к примеру, с главврачом, сделать ему небольшой подарок и отказаться «втихую» от черного ребенка. И там же без лишней огласки усыновить новорожденного малыша, от которого решила отказаться какая-нибудь несовершеннолетняя московская мамаша. Но она повела себя очень глупо. Испугавшись мести законного супруга, она устроила в роддоме скандал, что ей подменили родного белого ребенка на черного. Это заявление так возмутило медперсонал, что главврач приказал составить соответствующий акт с подписями свидетелей родов и выставил молодую мамашу вместе с новорожденным за ворота вверенного ему учреждения. А там ее ожидал недоуменный и грозный взор новоиспеченного папаши.

Фээсбешник оказался не умнее своей жены. Он, конечно, не поверил причитаниям супруги о том, что ребенок подмененный. Пригрозив ее удавить, он прибыл в детсад УПДДК и начал там «качать права». Его гнев вылился на голову ни в чем не повинной Софки-тусовки. Сотрудник органов орал и матерился, пару раз доставал пистолет, грозил закрыть это «гнездо разврата» и пересажать весь его персонал.

На резонный вопрос Софки: «А какие, собственно, к нам претензии?» — горе-папаша отвечал, что у него есть на детский сад «масса материала», к тому же он провел расследование и выяснил, что это учреждение — единственное место, где его жена могла общаться с представителями другой расы. Еле его выпроводили.

Но фээсбешник не утих. А все потому что молодая мамаша вела себя противоречиво. С одной стороны, она продолжала утверждать, что ребенка подменили, а с другой — проявляла к нему искренние материнские чувства. Это подлило масла в огонь домашних разборок. Чтобы хоть на какое-то время избавиться от скандалов, кормящая мать вышла на работу, но муж и там ее доставал, а кроме того, продолжал досаждать Софке, угрожая привести свои угрозы в исполнение. В этих боях Софка закалилась и осмелела. Когда фээсбешник явился в очередной раз со своими претензиями, она выставила его вон, сама перейдя в атаку.

— Какое отношение ваши семейные разборки имеют к нашему образцовому детскому учреждению? — кричала она. — Дома разбирайся, козел рогатый… — И глаза ее при этом пылали праведным гневом.

Потом она вызвала проштрафившуюся мамашу.

— Ну, — сказала Софка тоном следователя, — признавайся!

Воспитательница принялась хныкать: