Париж. Полная история города

Что же касается Карла IX, то это был слабохарактерный и недалекий король. В 1563 году он был объявлен совершеннолетним, но никогда не мог управлять государством самостоятельно. Мать научила его лицемерить, но его вспыльчивый характер часто прорывался, так что все притворство пропадало понапрасну. В припадках гнева он забывал про всякие приличия, часто произнося грубые ругательства. Умственный труд был неприятен Карлу, но зато он был неутомим на охоте, в верховой езде и в игре в мяч. Многие историки считали его фанатиком, но это не совсем так. Да, он ненавидел реформатов, «но не столько по религиозному чувству, сколько потому, что его приучили считать их мятежниками и внушили ему, что он не может быть королем в полном смысле слова, пока в государстве существует религия, не одинаковая с его собственной».[27]

Карл предпочитал всегда и во всем оставаться в стороне, но в Варфоломеевскую ночь, когда уже запахло кровью, он в возбуждении охотника выскочил на балкон Лувра и принялся стрелять из аркебузы в бегущих по улице гугенотов. Екатерина Медичи не любила его. Ее любимым сыном был Генрих, а Карл страшно завидовал своему брату, любимцу матери.

* * *

А началось все с того, что Екатерина Медичи решила укрепить положение дома Валуа в Европе, и в 1570 году женила своего сына Карла на Елизавете, дочери императора Священной Римской империи Максимилиана II. А для своей дочери Маргариты она подготовила партию в лице Генриха Наваррского, дабы объединить силы Бурбонов и Валуа, а также в надежде установить мир между католиками и гугенотами. Мать Генриха Наваррского – Жанна д’Альбре – одобрила этот брак с тем условием, что ее сын сохранит протестантскую веру. Сама Маргарита, будучи католичкой, мужа не любила и принимала ухаживания молодого красавца Генриха де Гиза (главы Католической лиги), который, впрочем, вскоре женился на Екатерине Клевской. И данному событию очень обрадовалась Екатерина Медичи, поскольку, лавируя между католиками и гугенотами, она боялась усиления католической церкви Франции, во главе которой стояло семейство де Гизов.

Свадьба Генриха Наваррского, будущего короля Франции Генриха IV, и красавицы Маргариты Валуа, состоявшаяся 18 августа 1572 года, стала точкой отсчета в драматической цепочке событий, приведших к Варфоломеевской ночи.

Франсуа Клуэ. Портрет Маргариты Валуа. Ок. 1571 года

Неизвестный художник. Портрет Гаспара де Колиньи. 1560 год

Многие историки утверждают, что любезность двора по отношению к гугенотам была только коварным притворством, что их хотели заманить на свадьбу, чтобы истребить, захватив врасплох, и что этот коварный замысел был составлен, конечно же, не Карлом, а его матерью, которая обладала всеми качествами, необходимыми для исполнения советов Макиавелли, рекомендовавшего именно так приобретать и укреплять власть.

Вскоре после прибытия в Париж для подготовки к свадьбе заболела и умерла 43-летняя мать Генриха Наваррского, и гугеноты обвинили Екатерину Медичи в умышленном отравлении Жанны д’Альбре (якобы королева Наварры умерла от отравленных перчаток, доставленных ей придворным парфюмером).

Однако, несмотря на это, свадьба состоялась, а через три дня после свадебных торжеств было совершено упомянутое выше покушение на одного из вождей гугенотов адмирала Гаспара де Колиньи, который был ранен в руку выстрелом из окна соседнего здания. Наемному убийце Моревелю удалось скрыться, а жизнь адмирала была спасена врачами. И снова в покушении была обвинена Екатерина Медичи, а также семейство де Гизов, стоявшее во главе наиболее радикальной католической фракции, добивавшейся недопущения присутствия гугенотского лидера при дворе.

Однако есть и такая версия: якобы Екатерина Медичи всячески пыталась охладить воинствующий настрой своих единоверцев. Адмирал де Колиньи возглавлял хорошо вооруженную армию гугенотов, которые щедро поддерживали свою аристократию и контролировали такие города как Монтобан, Ла-Рошель и Коньяк. И в интересы Екатерины, чей двор испытывал финансовые затруднения, не входил разрыв дипломатических отношений со столь мощными противниками.

А вот мнение немецкого историка Георга Вебера: «Фанатизм вовсе не был мотивом ее политики, и во всех своих поступках она руководилась холодными соображениями о собственном интересе и выгодах своих детей».[28]

Что же касается Генриха де Гиза, то он был сыном Франсуа де Гиза, убитого во время осады Орлеана протестантом Польтро де Мере, и он мечтал отомстить за смерть отца. И он принял на себя убийство адмирала де Колиньи. Когда тот приехал в Париж в сентябре 1571 года, король принял его с величайшим уважением, и все Гизы негодовали, видя, что их враг постоянно беседует с королем, и тот даже строго запретил парижанам оскорблять гугенотов.

И адмирала де Колиньи закололи. Он еще дышал, когда его подтащили к окну и выбросили во двор, где стояли Гизы и герцог Ангулемский. И там ему нанесли новые удары, а потом убитому отрубили голову, поволокли тело по улицам и вздернули на виселицу.