Состояние столицы к концу века лучше всего описал первый крупный ученый, занимавшийся историей градостроительства, Мишель Фелибьен: «В 1597 году Париж трудно было назвать великолепным. Город находился в плачевном положении; в нем не хватало абсолютно всего». И в самом деле, в конце XVI века по улицам французской столицы свободно бродили волки.
А вот поэт Поль Скаррон (1610–1660) оставил нам такое описание тогдашнего Парижа (перевод М.П. Кудинова):
Кстати, многие из тех, кто описывал Париж в XVII веке, непременно подчеркивали его грязь, неорганизованность застройки и перенаселенность.
Первая перепись населения датируется концом XVIII века; до этого делались только приблизительные попытки оценить число его жителей. Так, согласно итогам переписи, в 1600 году в городе проживали около 220 000 человек, а в 1650-м приблизительно 450 000. Большинство ученых полагает, что в 1700 году в Париже насчитывалось около 550 000 жителей – чуть больше, чем в его единственном европейском сопернике Лондоне, но меньше, чем в самых густонаселенных городах мира: Константинополе, Эдо (Токио) и Пекине. Однако источники того времени, а именно работы самого уважаемого парижского картографа Пьера Булле, статистические материалы одного из первых гениальных ученых в этой области Себастьена Ле Претр де Вобана и сведения, собранные первым «мэром» Парижа Ла Рени, предлагают нам совсем другие цифры. Согласно Ла Рени, в Париже проживало 710 000 человек, Вобану – 720 000, а городские историки, основываясь на данных Булле, утверждают, что число горожан колебалось между 800 и 900 тысячами.
Штурм Бастилии, которого не было
Прошли годы, но Париж практически не изменился. Он просто стал намного больше. Известный литератор Д.И. Фонвизин отправился в 1777 году за границу, довольно долго находился во Франции, и в одном из своих писем он оставил нам такое описание французской столицы:
«Париж может по справедливости назваться сокращением целого мира. Сие титло заслуживает он по своему пространству и по бесконечному множеству чужестранных, стекающихся в него от всех концов земли. Жители парижские почитают свой город столицею света, а свет своею провинциею. Бургонию, например, считают близкою провинциею, а Россию дальнею. Француз, приехавший сюда из Бурдо, и россиянин из Петербурга, называются равномерно чужестранными».[33]
Жак Калло. Вид на Нельскую башню и Лувр. 1629–1630 годы
А вот еще одно его наблюдение: