Парижане. История приключений в Париже

Вечером того дня, когда начинается наша история, некий алхимик, известный только по цветистому псевдониму, который, вероятно, был придуман его издателем, занимался расшифровкой одного из тех таинственных текстов, которые часто принимают за примитивные орнаменты. Высокий пожилой мужчина аристократической внешности стоял, молча созерцая западный фасад собора Парижской Богоматери. С трех огромных порталов на него с загадочным спокойствием смотрели своими незрячими глазами высеченные из камня фигуры. Если бы не его вид эксперта-аналитика, его можно было принять за одного из членов братства одержимых бессонницей. В Средние века парижские алхимики собирались каждую субботу в соборе Парижской Богоматери. Площадь, на которой они встречались, была священной еще задолго до постройки собора. Именно на ней в 464 г. Артур, сын Утера Пендрагона, призвал Деву Марию, которая прикрыла его своим горностаевым плащом и тем самым дала ему возможность защитить римского трибуна по имени Флолло. Это было относительно недавнее событие в истории этого места. Археологические раскопки обнаружили под площадью языческие алтари, а древний галло-римский храм на острове, безусловно, стоял на месте даже еще более древней постройки в честь богов, сами имена которых до нас не дошли.

Толпа туристов редела, и закатное солнце оставляло глубокие тени на резьбе западного фасада. Детали, которые обычно оставались невидимыми, оказались выявленными ослепительными золотыми лучами, и можно было представить себе зрелище, когда впервые были сняты деревянные строительные леса и небесные ангелы засияли всеми завораживающими цветами, которые средневековые алхимики очищали в своих тиглях.

Человек, который смотрел на это величественное зрелище из другого века, был одним из немногих, кто знал, что видит. Ему было известно не только гармоническое смешение противоборствующих верований, которые образовали огромный собор, но и его современная история, которую любители прошлого считали слишком недавней, чтобы представлять интерес. Девяносто лет назад архитектор Виолле-ле-Дюк погрузился в тайны раннеготического искусства. Он расспрашивал археологов и отправлял библиотекарей в архивы в поисках рукописей, в которых собор был изображен в первоначальном виде. Он отследил местонахождение статуй, которые были украдены во время революции или перенесены в Версаль. Постоянный секретарь Французской академии высмеивал его за попытки возродить искусство, предшествовавшее Ренессансу, но для Виолле-ле-Дюка XIII в. не был веком лепечущих младенцев, это был забытый мир, своеобразная мудрость которого была утрачена.

Например, как алхимик, он заметил, что башни и порталы огромного собора не были симметрично расположены, а его массивная конструкция представляла собой искусную конфигурацию сил и диспропорций. Вместо того чтобы видеть в этих аномалиях признаки варварства, он понимал, что перед ним находится что-то чужеземное и необъяснимое. Он видел, что готическая архитектура – это язык со своими собственными словарным запасом и грамматикой. Чувствуя веру, редко сочетающуюся с точными и гуманитарными науками, он «смиренно подчинился» необъяснимой красоте ушедшего века. А так как его вдохновляла любовь, то насмешки постоянного секретаря только подстегивали его. Он высмеивал невежество этого человека с готовностью истинно верующего. «Есть искушение предположить, – написал он в статье «О готическом стиле в XIX в.», – что постоянный секретарь из всех витражей видел лишь те, которые установлены в киосках и общественных туалетах Парижа».

Как знаток тайн готики, Виолле-ле-Дюк не позволил «улучшать» никакие подлинные реликвии древнего собора: он предпочитал покалеченные скульптуры «отреставрированному внешнему виду». И хотя многие загадки оставались неразгаданными, он, по крайней мере, сохранил кусочки этого пазла. Результат его трудов был слишком необычным и незаметным, чтобы его мог оценить кто-либо видевший собор, когда в нем царил беспорядок, и имелось много скрытого, не видимого на поверхности. Виолле-ле-Дюк позволил собору Парижской Богоматери найти дорогу в XIII в., что сопровождалось – и это правда – некоторыми его собственными окаменевшими фантазиями. Человеку, который стоял там в тот вечер и читал порталы, как страницы огромной книги, казалось, будто архитектор чинил машину, брошенную на время более древней цивилизацией, и случайно или нарочно поставил недостающие запчасти, которые должны были вернуть ее к жизни.