Парижская мода. Культурная история

Повседневная мода парижанок также изменилась в период Коммуны. Об этом свидетельствует американская газета Every Saturday, которая следила за происходящим во Франции. 11 марта 1871 года в газете была опубликована поразительная иллюстрация с подписью «Перед капитуляцией. Прогулка по бульварам Парижа». Она изображает многолюдную уличную сцену перед Гранд-отелем и Пассажем Жуффруа. Большинство людей в толпе – солдаты; также видны официант, газетчик, африканец, женщина-работница в платке, нищенка, сидящая на тротуаре, мещанка в меховом жакете с муфтой на руке, а рядом с ней еще одна женщина в длинных брюках, заправленных в высокие сапоги. Кроме того, на ней жакет, напоминающий военную форму, украшенный тесьмой или шнуром, женская шляпа и висячие серьги. Похоже, она разговаривает с бородатым мужчиной, также одетым в костюм, похожий на военный: такую одежду часто носили парижане во время осады города. В обычных обстоятельствах женщина никогда не смогла бы открыто появиться в брюках на улице.

После провозглашения власти Коммуны парижане, только что пережившие обстрел прусской артиллерии, были атакованы сторонниками «правых» сил, обосновавшихся в Версале. Классовая война привела к гибели около 20 000 коммунаров или предполагаемых революционеров; тысячи были сосланы на остров Новая Каледония и на остров Дьявола. Портниха Бланш Лефевр, которая «любила революцию так же, как любят мужчину», была убита на баррикадах 21 мая[241]. Даже реакционера Эдмона Гонкура ужаснула свирепость сторонников буржуазии, которые подвергали аресту и казни любого, кто хоть немного походил на революционера – например, женщину, «одетую в форму Национальной гвардии»[242].

Состоятельные парижане и иностранные туристы вернулись в город. Ворт снова открыл свой модный дом. Сразу после поражения французов и кровавого подавления Коммуны стало модно лицемерно сетовать по поводу жадных до роскоши кокоток, виновных в «деградации» французского общества. Эти разговоры вынудили женщин отказаться от «вульгарной» имперской моды в пользу «хорошего вкуса». Эпоха диктатуры Наполеона III совпала с появлением кринолина и открытием анилиновых красителей, что привело к моде на объемные юбки и яркие ткани, которые теперь казались вульгарными, хотя не так давно считались веселыми и красивыми. В конце концов, иеремиады наскучили публике, хотя имперская эпоха по-прежнему ассоциировалась с модой. Например, в 1872 году, находясь на Рю де ла Пэ, Эдмон де Гонкур наблюдал, как коляски одна за другой подъезжают к двери с надписью «Ворт», что, по его мнению, подтверждало: «Париж – по-прежнему Париж»[243]. Иными словами, деятельность Ворта воспринималась как репрезентация имперских идеалов.

Парижская модная торговля

Ворт умер в 1895 году, в эпоху Третьей республики, просуществовавшей к этому времени уже долго. С середины 1880‐х до 1920‐х годов его делом весьма успешно управляли сыновья. Представление Ворта об артистической сущности моды превратилось в расхожее мнение. В газете La Vie Parisienne (1890) на развороте, озаглавленном «За кулисами моды», была опубликована карикатура «У великого кутюрье». Кутюрье настаивал: «Это искусство! Великое искусство!», а другой голос замечал, что «время от времени некоторые знатные дамы приобретают подлинный шедевр»[244].

Ворт был самым известным кутюрье XIX века. Наряду с ним, однако, существовали и женщины, относящиеся к категории grandes couturières, например мадам Жанна Пакен (1869–1936). «Революционный марш портних» начался словами: «Чего требует маленькая разносчица / из дома Worth или Paquin? / Побольше денег / И поменьше работы».

Историки преимущественно уделяли внимание именно кутюрье, однако, по словам Франсуаз Тетар-Виттю, «в парижской модной индустрии было много игроков». В частности, она писала о важной роли dessiniteurs industriels (промышленных дизайнеров), которые изобрели модные комплекты и продавали эскизы производителям готовой одежды и универмагам, которые продвигали их через модную прессу и каталоги для заказов товаров по почте. Некоторые промышленные дизайнеры сотрудничали с мануфактурами, по поручению которых они путешествовали «из Лиона или Эльзаса в Париж, [чтобы] узнать, что носят парижане, прогуливающиеся по бульварам, и что выставляется в витринах предприятий оптовой торговли»[245].