Парижская мода. Культурная история

Этот образ разительно контрастирует с портретами женщин, которые писала Мэри Кэссетт. Будучи женщиной, она, по-видимому, видела моду (и женственность как таковую) иначе, более трезво и реалистично. Конечно, туалет мог подчеркнуть внешнюю красоту дамы, но не определял ее полностью. Костюмы на картинах Кэссетт явно не создают стильные эротизированные образы. Художница смотрит на своих моделей по-дружески – как женщина, которая пьет с ними чай. Это различие, разумеется, не носит абсолютного характера: Стевенс тоже умел взглянуть на своих дам взглядом друга, а Кэссетт, как известно, подчеркнуто романтизировала материнство. Однако два художника определенно предлагали зрителю разные образы современной женщины.

Если дамы Стевенса практически всегда одеты по последней моде, Кэссетт выбирает для своих моделей разные костюмы и разный стиль – в зависимости от ситуации. На ее картине «Чаепитие» (ок. 1880) женщины одеты в стильные, но сдержанные вечерние платья. На даме в синем шляпа и перчатки: вероятно, это гостья.

Ее соседка в коричневом наряде – возможно, хозяйка или еще одна гостья. Она также в вечернем туалете, а не в свободном домашнем или чайном платье. Говоря об отношении разных художников к моде, следует быть осторожными: можно увидеть различия темперамента или художественной задачи там, где мы попросту имеем дело с изменившейся модой. Так, простота и строгость платьев на картине Кэссетт вполне соответствует модному стилю дневных туалетов начала 1880‐х годов.

Тем не менее, даже принимая во внимание вариации модных трендов, очевидно, что Кэссетт относится к моде иначе, чем Стевенс. Во-первых, она изображает своих персонажей крупным планом; показанные сверху до пояса, а не в полный рост, костюмы автоматически привлекают меньше внимания. Во-вторых, модный ансамбль не заполняет всю картину. Женские фигуры смещены влево, справа их уравновешивает прекрасный серебряный чайный сервиз. (На картине Стевенса, напротив, чайный сервиз едва заметен в тени слева.) Кэссетт передавала атмосферу «повседневности» с помощью искусно выстроенной композиции, смещая акцент с платьев на общую картину. Как показывает чайный сервиз, художница тоже встраивает в свой сюжет красивые предметы, однако их функция в большей степени прагматическая, а не чисто декоративная.

Костюмы у Кэссетт – один из элементов целостной и четко выстроенной композиции; их образы подчинены художественной идее картины, обусловлены ее дизайном и цветовым решением. Художница уделяет меньше внимания деталям платьев: они предстают как единый мотив, как цветовое пятно с четкими контурами. Женские туалеты в «Чаепитии» – это «формы», которые взаимодействуют с другими формами и паттернами. Так, мягкие женские силуэты перекликаются с изгибами дивана, а коричневый и темно-синий цвета платьев контрастируют с обивкой из ситца в цветочек. Маленькая круглая шляпка одной из женщин резко ломает рисунок вертикальных полос на обоях.

Итак, Кэссетт использует образы женских туалетов для решения формальных художественных задач. Еще заметнее это проявляется в некоторых других ее работах, таких как литография «Письмо и примерка», где одежда и интерьер образуют плоские паттерны. Вместе с тем, как не следует переоценивать сюжетные и декоративные функции моды в творчестве Стевенса (некоторые из его картин, например «Божья коровка», написаны свободнее, они более «интимны» и «дружелюбны» и приближаются к стилю Кэссетт), так же было бы неверно утверждать, что Кэссетт видит в моде лишь повод для художественных экспериментов и совсем не интересуется ее содержательными и эмоциональными коннотациями.

Кэссетт не относилась к числу художников-абстракционистов. Она писала портреты конкретных людей в определенном антураже. Критик Йорис-Карл Хейсманс писал о «Чаепитии»: «Это все еще буржуазный мир… столь же спокойный, но более гармоничный, более изящный» – имеется в виду, «более изящный», чем на картинах некоторых современников Кэссетт[304]. Ее модели тоже были элегантны. Многие из них относились к числу ее друзей и родственников. Другие были просто моделями, одетыми в платья от мадам Пакен, которые художница покупала при случае. Очевидно, однако, что модели Кэссетт принадлежат к иной социальной группе, нежели женщины Стевенса. Вторые богаче и ведут более активную светскую жизнь. Это демонстрируют не только модные туалеты, но и интерьеры, в которых размещаются фигуры. Кэссетт и ее модели носили стильные и дорогие платья, однако модели Стевенса часто одеты по последней моде; их туалеты позаимствованы из гардероба княгини Меттерних и других придворных дам[305].

Узанн подробно классифицировал разные слои парижского общества. Очерченный им портрет «la bourgeoise parisienne»[306] больше напоминает женщин Стевенса, а модели Кэссетт, скорее, относятся к категории «средней буржуазии». Женщины Стевенса вращаются в высшем обществе, а жизнь дам на картинах Кэссетт связана преимущественно с домом.