Парижский детектив

31.05. «Попробую описать то, что произошло вчера ночью в Орлеане. Последняя остановка перед Парижем. Улица к нашему отелю внезапно оборвалась стройкой. На хаотично сваленных бетонных блоках восседал огромный десятиглазый страж, весь в клубах пара и инфернального дыма. Всеми своими десятью выпученными чёрными глазами с яркими, неестественно огромными белками Аргус нехорошо рассматривал нас: чистеньких пришельцев с дорожной поклажей. Мы побежали. Мимо ночной забегаловки, огромной лысой негритянки, что-то жарившей на вонючем масле, мимо уличного интернет-кафе, где все места были заняты такими же темнокожими, мутноглазыми Аргусами, привстававшими при нашем внезапном появлении. На улицах Орлеана не было ни одного белого, ни одного полицейского. Мы были здесь пришельцами. Чужими в центре ночной дремлющей родины героической Жанны. Три пришельца: француз, испанец и русская — плохой анекдот».

Юлия Викторовна перевела дыхание, чтобы продолжить чтение.

«Хосе бежал впереди с моим чемоданом и рюкзаком. Франсуа держал меня за руку. — Vamos! Vamos! Оглядываясь, я всякий раз видела этих парней. Словно гигантская акула, они не торопились и не отставали. Загоняли, как мелкую рыбёшку. С другой стороны улицы появилась такая же плотная кучка. Перекрёсток. Мигающий светофор. Железные ставни, исписанные граффити. Подняв глаза, я вдруг не увидела впереди Хосе. Сердце ухнуло, а уже в следующую секунду я почувствовала боль, кто-то схватил за свободную руку и грубо дёрнул. Франсуа инстинктивно потянул к себе. Взрыв боли, распята между улицей и чёрным зевом незнакомого подъезда. Тот невидимый оказался сильнее. Намного сильнее. Поняла, что произошло, только когда оказалась в небольшом холле дешевого хостела. Франсуа влетел за мной. Хлопнула дверь, щёлкнул замок. Падаю-качусь в туманную полуобморочную жижу. Вижу только мелкие-мелкие кудряхи-мухи, склоняющиеся надо мной. Хосе успевает подхватить меня. Дальше не помню».

Юлия Викторовна покачала головой. Приём «Адреналиновый укол» часто используется в кинематографе, романах и, конечно, в психотерапии. Дальше обычно бывает какой-то резкий и неожиданный поворот сюжета. Жбан машинально скопировала отрывки дневника своей ученицы. Озаглавила: «Страсти нашего рацио».

Последняя запись в дневнике была совсем короткая: «Проснулась посреди ночи. Хотелось пить. Хосе с Франсуа спустились в бар, снимали стресс. Гостиница какая-то поистине мопассановская, узкие коридорчики, старомодная мебель, душа нет, ставни вместо стёкол. Но и это очень хорошо, даже не хочу представлять, что было бы с нами, если бы Хосе не увидел это пристанище. В соседней комнате, и, кажется, этажом ниже крики и гогот: играют в карты. Есть в этом как будто что-то литературное».