Парижский мститель. 10 лет прямого действия

«Вопрос не в том, как революционное движение «связывается» с новыми процессами, возникающими на базе и в массовых движениях, – вспоминает Ева Хауле, узница РАФ. – Вопрос, который на самом деле возникает, заключается в том, как революционное движение борется с самим собой: как посредством своей борьбы, партизанской войны и сопротивления поляризовать социальные отношения таким образом, чтобы государство и капитал не могли навязать свои проекты уничтожения; и как на этой основе выстраиваются сознательные, открытые и диалектические отношения между различными движениями с целью ориентации на реальный путь, на котором можно преобразовать существующую реальность и реализовать более человеческую жизнь».

Организация меньшинства по своей природе не лишена всякой легитимности, социальной базы и надежной перспективы. История не испытывает недостатка в примерах, когда небольшие группы приводили в движение политику, имеющую решающее значение для всего класса. Можно быть оторванным от масс, – вспоминали итальянские политзаключенные, – и в то же время расти в престиже и авторитете перед ними, устанавливая на этой основе прочные связи. Все зависит от того, какие интересы ты представляешь. Все зависит от того, какие битвы ты ведешь, с какими инициативами и предложениями».

Лидеры институциональной политики критиковали АД не только за его вооруженные действия, но и потому, что партизанское движение материализовало революционное классовое контрнасилие, которое ставило под угрозу их позиции. АД мешало им спокойно избираться, протестовать дружно, как семья. Таким образом, даже будучи абсолютным меньшинством, АД показал часть реальности противостояния, происходящего в западных метрополиях. Реальность, подавляемую старыми, все более институционализированными и реформистскими «новыми левыми». Репрессии, которые она маскировала под «поддержку» южноамериканских партизан: чтобы заставить людей забыть о своей ответственности за умиротворение метрополий и укрепление тыловых баз империалистической агрессии, которую скромно называют «войной низкой интенсивности».

Отрицать эту войну – значит отрицать эксплуатацию и угнетение, которым подвергается мировой пролетариат везде, где господствует капитал; значит отрицать несправедливость, которая порождает насилие на стороне эксплуатируемых. И это отрицание не только лишает силы борьбу пролетариата, но и укрепляет хватку институциональных реформ и профсоюзного соуправления.

Старые новые левые отрицали социальную войну, потому что потерпели поражение. Они стремились лишь сохранить свое покорное участие в системе, свое место на тупиковых, но безрисковых путях ложного мира. Это было также радостное погребение бывших шестидесятников, превращенных в добрую «левую» «совесть нации», гегемония которой была нарушена продолжением вооруженной борьбы АД.

В 1980-е годы, решительно выбрав революционный лагерь – в то время, когда нарастала неолиберальная реакционная волна и появлялся всеобщий «неустойчивый пролетариат», политический субъект экономической глобализации, – мы не смогли избежать конфронтации на международной арене.

На протяжении 1980-х годов это сознание вызревало в действиях десятков тысяч товарищей в Европе, объясняли итальянские политзаключенные. В борьбе против военной политики НАТО во время установки ракет в Европе или против смертоносной мощи ядерного капитала все понимали, что в наше время капитализм ни в коем случае нельзя уничтожить, оставаясь в борьбе «дом за дом», то есть на уровне отдельного квартала, отдельного города, отдельной нации. Для того чтобы победить, необходимо указать на властные отношения. А они, в эпоху империализма метрополий, берут свое начало в глобальности системы, посредством которой капитализм организует воспроизводство и экспроприирует труд и жизнь миллиардов женщин и мужчин по всей планете.

Активисты АД приняли участие в этом континентальном движении. Наши силы в то время были крайне малы. И мы были ослаблены репрессиями. Но борьба была решительной. И наше фактически «миноритарное» положение не помешало нам вступить, через дебаты и совместные действия, в синтез с великими европейскими движениями.