Парижский натюрморт

Представление было не то что скучным, оно было еще и нудным, актеры играли так плохо, что некоторых зрителей явно клонило ко сну, очевидно, труппа театра была изрядно подвыпившей. Ане, конечно, не было семнадцати лет, ей можно было с лихвой дать и все тридцать, Гаев если не был пьян, то точно под мухой, с Лопахиным было сложнее, он пару раз споткнулся об стул и под конец чуть совсем не растянулся на ступеньках, чем изрядно позабавил почтенную публику. Единственным утешением было то, что мы познакомились с молодыми супругами из Минска, которые трудились на непостоянных работах не покладая рук, еле сводя концы с концами, но не пожалели последних денег на театр. Актеры отыграли последнюю сцену, занавес с шелестом упал на голову Гаева, сорвал с него парик и обнажил блестящую плешь, отдающую желтизной, зал разразился смехом, и все стали хлопать. Мы вышли из театра вместе с нашими новыми знакомыми, которых я любезно предложил подвезти до дома, и мы зашагали в направлении моего автомобиля. Сергей, так звали моего нового знакомого, оказался большим болельщиком Anderlecht и знал довольно много щепетильных историй и анекдотов про клуб, воодушевлено рассказывал мне, женщины шли сзади и увлеченно беседовали, посмеиваясь над чем-то, о чем знают только женщины сами. Увлекшись беседой, я и не заметил, как мы оказались совсем не там, где надо, и тут я с ужасом понял, что мы снова заблудились. Улица была пустынна, ни единой души вокруг, начинал накрапывать дождь, казалось, все вымерло вокруг. Внезапно растворилась дверь в одном из окружающих домов, и оттуда вышел мужчина в плаще с зонтом. Он стал медленно открывать черный зонт, нахлобучил шляпу с широкими полями на голову аж до ушей и, потянув за поводок, принялся ласково зазывать французского бульдога на прогулку, судя по протестам в виде фырканья и кашля, тот никак не соглашался выйти на улицу. Получив, очевидно, хорошего пинка под зад, бульдог наконец вывалился на улицу. Фыркая и сопя от сырости, как старый морж, всем своим недовольным видом он как бы говорил: ну что вы за люди такие, в такую погоду собаку вывели гулять. Я приблизился к незнакомцу, кося одним глазом на собаку, на всякий случай, и спросил его:

– Добрый вечер, не могли бы вы нам указать дорогу в сторону мэрии, мы тут заблудились немного.

– Не мы, а ты, – поправила меня жена.

– Ну я, большая разница, можно подумать, это как-то меняет дело.

– Как, – с удивлением воскликнул незнакомец, делая брови изумленной дугой, – вы все еще не нашли ее?!

Моему изумлению не было предела, когда до меня дошло, что передо мной стоял тот же самый тип, которого я встретил четыре часа назад, заблудившись первый раз.

Мы все стали громко смеяться, а он стоял и не понимал, в чем дело, когда же наконец и он понял весь комизм ситуации, в которой мы все оказались, стал ржать не хуже лошади, показывая свои зубы до десен. Это бурное веселье прервал хриплый лай возмущенного бульдога, напоминающий кашель больного.

– Ну нет, подождите, в этот раз я сам вас провожу, – сквозь смех, – должны же мы найти наконец эту чертову мэрию когда-нибудь! А библиотека вас не интересует? У нас очень хороший дантист, могу показать, где его кабинет, – шутил он всю оставшуюся дорогу.

На этот раз, разливая поровну оставшееся содержимое бутылки, я решаюсь предложить тост, который вертится на языке, и только открываю рот, как Владимир, сославшись на колики в животе, бросается в туалет, опрокидывая табуретку по дороге в коридор.

– Что это с ним? – прикуривая сигарету от раздавленного окурка в пепельнице, но все еще тлеющего микроскопическими огоньками в пепле.

– Обделался, наверное, – невозмутимо сообщает Катя.

– Может, не то съел, что ли? Или выпил! – с недоверием.

– Да ну его в жопу, поссорился с женой, неделю как пасется у меня, пусть уходит, останься сегодня у меня, Эдди, я соскучилась по тебе, – делая губы трубочкой для поцелуя. Чмок оказался соленый от огурцов и сильно отдавал перегаром.

– Нет, Катюша, прости, дела, да и зашел я к тебе на минуту, узнать, как ты.

– Ну как вы тут без меня? – через пару минут уже спрашивала нас повеселевшая физиономия Владимира, усаживающегося за стол.

Стаканчик виски с утра привел бы меня в чувство, подумал я. Сквозь оконные рамы пробивался тусклый свет внутреннего дворика, внизу кто-то горячо спорил с жильцами, вместе с воркованием голубей каркала неугомонная серая ворона, прописавшаяся с недавних пор у нас, очевидно, у нее было где-то гнездо в ветвях соседнего платана. Стоял солнечный полдень, умывшись холодной водой, наскоро вытерев лицо, я вдруг страшно захотел есть. Холодильник, как всегда, пуст. Спустившись во двор, я чуть не столкнулся в дверях с concierge Долорес.