Парижское эхо

Интересно. А мне-то казалось, что любимый напиток Лейлы – «баккарди» с диетической колой. Решив немного подыграть Фариде, я взял стакан и глотнул – оказалось, напиток и вправду очень вкусный. Там были лимон, сахарный сироп, имбирь, содовая и что-то еще, я так и не понял, что именно.

– Он называется «Скерцо», – сказала Лейла. – Старый итальянский рецепт, названный в честь одного бара в Ферраре.

Я уж было решил, что моя подружка все выдумала, но нет, брат и сестра тоже подключились к обсуждению и стали петь дифирамбы итальянским барам. Мы сидели на зеленой лужайке, и я никак не мог отделаться от мысли, что этот сосед проявляет к Лейле чересчур большой интерес. К тому же мне не нравилось, что он постоянно хвалил ее игру в теннис. У парня были волосатые ноги, торчавшие из белых теннисных шортов. Он то скрещивал их, то опять разводил, словно хотел, чтобы окружающие сумели как следует полюбоваться на них со всех возможных ракурсов.

К моему ужасу, Лейла пригласила их остаться на ужин. Я пытался поймать ее взгляд, но впервые почти за весь день она смотрела не на меня, а куда-то в сторону. Я видел, как в ответ на приглашение соседка что-то пробормотала, а потом рассмеялась и стала звонить по мобильному телефону. Мы решили еще немного поиграть, после чего брат и сестра собирались ненадолго вернуться домой – чтобы привести себя в порядок и дать Фариде время приготовить дополнительную порцию курицы для гриля.

Доиграв, соседская парочка удалилась, а Лейла повела меня в ванную комнату – принять душ и переодеться в мою обычную одежду.

– Зачем тебе понадобилось приглашать их на ужин? – спросил я, шагая вслед за подругой по длинному прохладному коридору.

– Я просто пытаюсь быть хорошей соседкой.

– Но этот парень такой придурок! К тому же мы собирались провести особенный…

– Ой, да брось! На самом деле он нормальный.

Дойдя до лестницы, я спросил:

– Можно мне принять душ вместе с тобой?

В ответ Лейла шикнула и сказала шепотом:

– Тихо! Что, если Фарида…

– Фарида ощипывает кур.

Мы поднялись наверх и пошли по коридору к ванной комнате Лейлы. Ее отец уехал в командировку, а мать почти никогда не бывала в этой части дома. Да и вообще, жили они в огромном особняке, поэтому места хватало и можно было ничего не бояться. Ванная оказалась выкрашена в очень приятный темно-зеленый цвет; у стены располагалась душевая кабина. Я поцеловал Лейлу в губы, и она обняла меня, прижавшись всем телом.

– Неужели ты так ни разу и не посмотришь на себя в зеркало? – спросила она.

– Что?

– Ты еще ни разу не устоял.

– Нет-нет. Я… Больше я так не делаю. В Париже со мной кое-что случилось. В одном месте под названием Драней.

– Драней?

– Моя душа покинула тело. И вселилась в других людей.

– И вселилась…

– Да хватит за мной повторять! – Я рассмеялся. – Ты как эхо.

– Что ж. – Лейла тоже смеялась. – Если ты больше не Нарцисс, то и мне не стоит вести себя как Эхо.

– Т-с-с. Лучше поцелуй меня еще раз.

– Ты весь потный!

– Конечно, потный. Именно поэтому я сейчас собираюсь принять с тобой душ.

Лейла сходила к двери и выглянула в коридор – в сторону лестницы. Всю дорогу она смеялась и все никак не могла успокоиться. Мне очень нравился ее смех.

– Все ради тебя, – прошептала она и вновь поцеловала меня.

Тогда я наконец понял, отчего в Лейле произошла эта странная перемена: теперь она видела во мне мужчину, которым я на самом деле не являлся. В ее глазах я неожиданно превратился в идеал выше всякой критики. Быть мной больше не значило ощущать на себе бремя. В тот миг я испытал потрясение, но больше не сомневался в своих силах. Я жил в новом удивительном мире и собирался стать прекрасным героем. Все, что от меня требовалось, – оставаться самим собой.

Пока Лейла закрывала дверь на замок, я присел на деревянный сундук у окна. Она сняла рубашку и расстегнула лифчик, из которого мягко выпали ее пышные груди. Она включила душ, и вода хлынула из большой, как обеденное блюдо, лейки. Девушка стеснялась и прятала от меня глаза. На ней по-прежнему оставались брючки, в которых она играла в теннис, – из тонкой хлопковой ткани, свободного кроя, с завязками на талии.

Она протянула голую руку и проверила температуру воды. На запястье у нее сверкал серебряный браслет, который я привез ей из Парижа. Потянув за шнурок-завязку, Лейла ослабила пояс, опустила брюки до лодыжек и выбралась из штанин. Я наблюдал, как ее волосы рассыпались по спине и плечам. Шагнув под душ, она повернулась ко мне спиной и сняла крошечные белые трусики, которые оставались у нее под брюками. Выдавив в руку немного шампуня, стоявшего на внутренней полке душа, Лейла стала намыливать голову.

– Иди сюда, – позвала она.

Стащив с себя теннисные шмотки Билли, я зашел к ней под теплую воду.

Вечером случился самый лучший ужин в моей жизни, и я даже думать забыл, что за столом с нами сидели соседи. Фарида постоянно носила тарелки с салатами и жареным мясом. Мы зажгли на веранде свечи и керосиновые лампы и слушали музыку через большой уличный динамик.