Парк Юрского периода: миллионы лет спустя

— Контейнер, — ростки ненависти в груди Доджсона давали на редкость быстрые и буйные всходы. — Смотрите, как работает эта штука.

Отвернув днище банки, Френк слегка потянул его на себя. Что-то щелкнуло, и взору Денниса предстал стальной стержень, к которому в два ряда крепились десять колец-гнезд. По пять в каждом.

— Внутри контейнера — охлаждение.

— А таможня? — весело спросил Деннис.

— Таможенники могут даже проверить эту жестянку, если им очень захочется, — Френк быстро присоединил днище и протянул банку Хоуперу. — Попробуйте.

Тот захохотал, фыркнув в тарелку. Фонтанчик пюре брызнул вверх, заляпав стол еще больше. Захлебываясь булькающим смехом, толстяк взял жестянку и нажал клапан, предварительно подставив под раструб ладонь. На розовой гладкой коже вырос холмик кристально-белых сливок. Продолжая хохотать, Деннис слизнул его и одобрительно затряс головой.

— Отлично! Отлично! — сипел он, хрипло всхлипывая, брызгая слюной. — Великолепно! Кто придумал эту штуку, Доджсон, а? Клянусь, что не ты, а? А?

— Перестаньте, — зло буркнул Френк. — Какая вам, к черту, разница? Вы делайте свое дело.

— Да я делаю, делаю, — еще громче захохотал Деннис. — Я делаю! Но ты ведь тоже кое-что положишь себе в карман, а? Доджсон, а? И немало, немало. За то, что я буду рвать себе задницу, вытаскивая эти чертовы эмбрионы. А, Доджсон? Положишь?

Френк в упор посмотрел в смеющиеся поросячьи глазки и вдруг понял, что они вовсе не смеющиеся. Нет. Глазки, мечущиеся по его, Френка Доджсона, лицу, оказались холодными и острыми, как у змеи. Смеялась оболочка Денниса, толстая, обрюзгшая, расплывающаяся по стонущему, хрустящему плетеному стулу. Внутри же смеха не было. Было там ледяное любопытство хищного зверька, приготовившегося к бою с другим хищным зверьком, заведомо равным по силе.

И тогда Доджсон внезапно успокоился. Совсем. Ненависть ушла, уступив место брезгливости. Отвернувшись, разглядывая симпатичную молодую пару за соседним столиком, он спокойно сказал:

— Температура в контейнере минус тридцать шесть. В течение суток. За это время эмбрионы должны попасть сюда, в Сан-Хосе.

Деннис смолк, и Френк приятно удивился наступившей тишине.

— Значит, так, — голос толстяка стал деловитым и собранным. — Меня должны встретить завтра в полдень у восточного причала.

— Тебе удастся обмануть систему безопасности?

— У меня есть восемнадцатиминутное окно, — вытирая губы салфеткой, объяснил Деннис. — Восемнадцать минут, стоящих полтора миллиона долларов и пяти лет напряженной работы у Хаммонда.

Рядом возник официант. Улыбчивый и мудрый, словно Будда, он протянул Деннису лист бумаги, заполненный аккуратным разборчивым почерком.

— Счет, сеньор.

Хоупер выразительно взглянул на счет, затем перевел взгляд на Доджсона.

Так они и смотрели друг на друга в течение, по меньшей мере, секунды.

— Не жмись со мной, Доджсон, — вдруг с неприкрытой враждебной злостью процедил Деннис. — Не жмись со мной. Это серьезное дело. Серьезный бизнес.

* * *

Доктор зоологии Ян Малколм оказался совсем не таким, как его представлял Грант. Говорливый, веселый, громкий, он начал свое знакомство с того что спросил, указав на Элли, у Алана:

— Это вы двое раскапываете динозавров?

— Пытаемся, по крайней мере, — улыбнулась девушка, и Малколм удовлетворенно кивнул.

Он больше походил на итальянца, чем на янки. Черные вьющиеся волосы обрамляли худое скуластое лицо и заканчивались на уровне плеч. Внимательные серые глаза изучали спутников с живым интересом. Ему было не больше тридцати пяти, от него веяло силой, выражающейся в энергичных жестах. Малколм не мог и несколько секунд усидеть спокойно. Он постоянно находился в движении. Кожаная куртка с нашивкой «Мотли Крю» подчеркивала широкие плечи и борцовскую грудь; джинсы, немного мешковатые, обтягивали мускулистые ноги и узкие бедра. На ногах доктор Малколм носил высокие кроссовки «Рибок», что, в понимании, Алана уж совсем никак не вязалось с внешностью благопристойного уважаемого ученого. Хотя, вряд ли его собственное одеяние произвело на Малколма иное впечатление. Похоже, тот придерживался демократичных взглядов на право человека одеваться так, как ему вздумается. В целом же, доктор выглядел как студент университета средней руки перед рок-концертом.

Сидя в брюхе верткого вертолета, Грант изучал Малколма, а тот, в свою очередь, улыбаясь, изучал его.

— Вы любите путешествия на вертолетах? — последовал очередной вопрос.

— Мне не часто приходится совершать их, — пожал плечами Грант. — Собственно, правильнее было бы сказать, вообще не приходится.

— А я, знаете ли, терпеть их не могу, — засмеялся Малколм. — Меня укачивает. И потом, эти машинки имеют обыкновение проваливаться в воздушные ямы в тот самый момент, когда вам вздумается сглотнуть. Ощущение такое, будто у вас выдернули стул из-под задницы.

— В самом деле? — поинтересовался безо всякого интереса Грант.

— Ага, — Малколм тряхнул чернявой головой и опять засмеялся. Громко и заразительно.