Парни нашего двора

«Здравствуй, мама!

Я уже лейтенант. Высылаю аттестат. Я знаю, как тебе трудно, хотя ты не пишешь об этом. Ведь не я один получаю письма. Мамы и жены разные. Одни такие, как ты, а другие слезно жалуются, все боли свои на бумагу перекладывают. Зачастую письма читаем сообща, поэтому знаем, как там, по всей стране.

На голодный желудок не повоюешь и не поработаешь. Исхудали, должно быть, Милка с Вовкой, они ведь растут. Да и ты, наверное, сдала. С аттестатом полегчает малость. Писала ты, что дядя Ваня без руки вернулся, продал все свое барахлишко, да еще подзанял — не хватало, и лошадь купил, к родственникам жены в Киндяково уехал, единоличником стал, с учетом, что с инвалидов войны налогов не берут… Как он там? Ведь токарем был? Не одумался?

За что, думаешь, мне звание лейтенанта присвоили? И сам толком не знаю. Длительное время я занимал должность офицера. Помнишь Зорьку, мама? Ту, что письма тебе обо мне писала. Она погибла, нелепо погибла, глупо. Была офицером связи, ехала ночью на мотоцикле с донесением. Один из наших, трус, испугался, за немца принял ее, бросил гранату да еще из автомата прошил.

Расстреляли его. Да что толку. Мертвых не воскресишь, а трусов не поубавишь. Жалко Зорьку, ой, как жалко. Ее Зоей, как и тебя, мама, звали. Выручала она меня не раз. И раненного еще под Москвой из-под огня вытащила, а потом контуженного из горящего танка. Считай, на себе по земле волокла. Опоздай она на минуту — и все, танк-то взорвался…

Я думал, все это так — боевая дружба. Я бы ее тоже в беде не бросил, солдатский долг. Мне дневник Зорьки передали, именной пистолет, отца ее, погибшего пограничника. Почему, думаю, мне? А как прочел, понял — любила она меня, оказывается.

Тогда и заступил я на Зорькину должность. Ничего. Справлялся. Писали мне, что Юра (помнишь, моряк, что заходил к нам?) погиб где-то на Дунае. А Вена Шурин на фронт ушел, это тот, что каптером в штабе округа служил. Выходит, и у него совесть заговорила? Может, ты что слышала о других ребятах?

Мне пишут редко. Заботы, наверное, мешают. У каждого — свои. Да, получил орден Красной Звезды. Это еще до присвоения звания.

В общем, со службой все в порядке. Заявление в партию подал.

Порассказать мне есть о чем. Вот кончится война, расскажу, в письме обо всем нельзя.

Ну, до свидания, мама. Целую. Поцелуй за меня малых.

Остаюсь в добром здравии ваш сын гвардии лейтенант танковых войск А. Снежков.

25-го марта 1945 года. Германия.

P. S. Высылаю фотокарточку, что еще в прошлом письме обещал. Посмотрите, какую морду наел. Кормят от пуза. Глянете и не узнаете. Фотокарточку наш полковой фотограф делал. На ней я еще старший сержант. Некогда было проявлять да печатать, наступаем.

Еще раз целую и обнимаю А. Снежков».